Рыцарь настороженно улыбнулся.
— Не слишком легко сочетать эту пару, — заметил он, — учитывая склонности обоих поэтов.
Ученый воздержался от ссылок.
— В нашей Академии есть таланты, способные осуществить… подобную немыслимую прививку. Быть может, искусство древних по-прежнему несравненно, однако из нас выходят вполне приличные мимы. Думается, смерть консула венецианских фемистов требует с нашей стороны некоторого напряжения, пусть даже лишь поэтического! Кстати, вы не установили, кто убил его?
Лицо рыцаря вдруг отвердело, скорость и легкость преображения свидетельствовали, что его черты пришли в обычное состояние.
— Какой-то пират, — непринужденно проговорил он, — пока мы знаем лишь это, но его имя еще остается неизвестным. Должно быть, он недавно крутится в Средиземном море, иначе мы бы знали его.
— Или же он слишком тонок и искусен сверх обычного, — негромко предположил ученый.
— Подобную возможность нельзя отрицать, — сказал рыцарь, заставляя себя воспринять идею. — Однако она не меняет направления наших действий, разве что несколько замедлит их. Он будет обнаружен и обычным порядком оплатит все убытки, причиненные его преступлением.
— Так и будет, — согласился ученый. — Мы разыгрываем пьесу на темы морали, чтобы повеселить богов и облагодетельствовать грядущие поколения. И пусть она идет по нашему сценарию и в соответствии с добродетелью актеров.
— Аминь! — заключил рыцарь. — Его можно считать мертвым.
— Боже мой, нет! — возразил Энвер Раши, паша покоренного оттоманами Морейского санджака. — Как раз наоборот!
Он только что известил ученого, знатока Гемистианского платонизма, что уже выяснил имя убийцы их венецианского брата. Ученый немедленно рекомендовал как можно скорее уничтожить убийцу.
— Уважаемый старший брат мой, — обратился паша к озадаченному ученому старцу, — боюсь, что долгий путь ваш от цитадели в Мистре к моему двору был в известной мере напрасен. Наш покойный компаньон уже нашел способ передать мне ваши новости.
Зная все в избранной отрасли наук, ученый был мало приучен ко всяким сюрпризам.
— Этот мертвец… наш коллега… сказал вам? — он осекся, пытаясь заметить в глазах паши признаки насмешки или затаенную ловушку; Бесстыжая потаскуха, развалившаяся на кушетке возле своего господина, в свой черед смотрела на грека, как на отвратительного покойника.
— И самым эффективным образом, — подтвердил турок. — Во всяком случае, он дал мне знать. — Паша жестом отдал приказание рослому янычару, караулившему у боковой двери, и в ослепительно белый приемный зал втолкнули грязного пленника. — Этот человек послужил средством для передачи послания, — пояснил он.
