Карпушева едва заметно кивнула мне.
– У него к тебе есть разговор… – интригующе проговорила Божена. – Я оставлю вас на пару минут, – она лучезарно улыбнулась и скрылась в ярко освещенном бронзовыми канделябрами холле.
– Что за разговор у вас? – нахмурилась Кити. – Я слышала, что вы принимаете участие в судьбе Олениной. Так что же вы хотите услышать от меня?
– Ох уж эти слухи, – отозвался я, – в Санкт-Петербурге они распространяются хуже чумы!
– Ну, ну, – кивнула Кити. – Вы, как я полагаю, собираетесь расспрашивать меня о Раневском! Ну так вот, знайте, я вам ничего о нем не скажу!
– Вы меня, верно, не так поняли. Я не собираюсь причинить вашему Раневскому зла, – как можно искреннее проговорил я.
Однако Кити мне не поверила. Она бросила на меня убийственный взгляд и залпом опустошила бокал с лимонадом.
– Вы схватите простуду, – резонно заметил я.
– Так вы доктор? – деланно изумилась Кити. – Вот уж никогда бы и не подумала!
– Раневский ухаживал за вами? – не обращая внимания на ее иронию, спросил я.
– Я же сказала, что… – Екатерина Карпушева гневно сверкнула глазами. В этот момент она сильно напомнила мне мою индианку.
– Ну, хорошо, хорошо, – проговорил я примирительно. – Мне бы только хотелось, чтобы вы уговорили его повстречаться со мной. Поверьте, я желаю ему только добра! – в эту минуту я сам искренне верил своим словам.
– С чего вы взяли, что я поддерживаю с ним отношения? – возмутилась Екатерина. – Почему вы вообще…
– Но вы же должны испытывать хоть каплю сочувствия к страдальцу! Вы ведь любили его… С вашим-то великодушным сердцем! Где еще искать ему утешения?!
– Кузнецов – подлец! – неожиданно заявила Кити. – Он оклеветал Андрея перед Элен! Мне неизвестно точно, – Карпушева заговорила тише, – но дело в каких-то там векселях…
– Так вы устроите нам встречу? – я умоляюще заглянул ей в глаза.
– Постараюсь, – пообещала Карпушева. – Не понимаю, зачем я вообще все это делаю.
* * *
– Ну, как успехи? – поинтересовалась Божена, когда я снова вернулся в ее голубую гостиную. – Она тебе о чем-нибудь рассказала?
– Ничего определенного, – покачал я головой. – Все вертится вокруг каких-то неоплаченных векселей и карточного долга.
– Больная тема? – уколола меня Зизевская.
– У каждого есть своя Ахиллесова пята, – отозвался я.
– Что верно, то верно, – проговорил один из молодых господ, подходя к нам.
Этот франт весь вечер увивался возле Божены. Я догадался, что это и есть ее новый поклонник. Николай Николаевич Орешников – я тут же узнал его. Мне несколько раз приходилось встречаться с ним за ломберным столом.
