– Ладно, – кивнул Бирс. Сбоку мне видно, как он развеселился. – Я специально ехал за тобой, чтобы отвезти на дачу. Вечером подъедет Байрон. Он очень хотел тебя видеть и поговорить. Ты не отвечаешь на его звонки и избегаешь встреч. Видишь, я все честно выложил. Только не говори, что теперь ты откажешься жить на заливе.
– Не откажусь. Можно я буду жить в пристройке для истопника?
Бирс удивился.
– А смысл? Весь дом в твоем распоряжении. Можно подключить к отоплению второй этаж, это просто.
– Это будет мое место. Никто не должен туда соваться, даже если ваша семья соберется на встречу Нового года. Чик-чик. Я в домике.
Бирс посмотрел в зеркало длинным грустным взглядом и кивнул.
– Хорошо. Я скажу Кирзачу.
Значит, истопника зовут Кирзач. Стоит кое-что выяснить.
– На кого записана дача?
– На Лизавету, – хмыкнул Бирс.
– Кирзач ваш родственник?
– Нет. За домом приглядывает.
– Ему не понравится, что я поселюсь в пристройке.
– Это не твоя забота.
– Вы ему чем-то обязаны, да?
– А это не твое дело, – насмешливо ответил Бирс. – Допрос закончен?
– Извините...
Через полчаса молчания мы въехали в поселок. У самого дома в соснах Бирс снизил скорость, и я смотрела, как рядом с машиной бежит девочка в белом платьице. У моего окна мелькал ее острый локоток.
Бирс вытащил мои сумки. Истопник тут же подхватил их и понес в дом. Я пошла по детским следам к соснам.
– Что там? – крикнул Бирс и подошел ко мне.
– Видите? – показываю на маленькие следы в снегу.
– Ребенок бегал. Недавно, – вздохнул Бирс. – Спрошу у Кирзача, может, кто из его знакомых был.
– Не надо, – киваю на снег.
Следы кончались посередине дороги. Дальше впереди и по бокам – ни следочка.
Бирс заметил мой интерес, посмотрел вверх, на ближайшую сосну, и хмыкнул.
* * *
Пили чай вдвоем за круглым столом в гостиной, когда в дом вошел запыхавшийся Байрон. С холода его щеки алели, он скинул рюкзак и поднял меня вместе со стулом, чтобы – глаза в глаза, и близко.
Вечер получился грустный. Я подстерегала взгляды отца и сына, подозревая в их нарочитой мимолетности сговор. Потом не выдержала и пошла звонить Лизавете. Она не собиралась сегодня топиться в ванне или вешаться в коридоре. Обещала не выходить ночью на дорогу, не пить много снотворного, спросила, добрался ли Байрон, все ли с ним в порядке. А потом вспомнила что-то важное.
«Забыла тебе сказать, – шелестел ее тихий голос в трубке, – ты не слушайся девочку, не пытайся понять ее знаки. Принято считать, что у мертвых можно узнать что-то важное или получить ответы на вопросы. Это не так. Мертвые в нашем мире преследуют только одну цель – заполучить тебя. Они бы всех людей забрали в свой мир, да не все их видят и слышат. Они устраивают ловушки, будь осторожна».
