– Буду... – пообещала я.
В гостиной, пока меня не было, погасили верхний свет. Бирс сидел с гитарой, перебирая струны.
– Она думает, что мы здесь с тобой собрались, чтобы мама осталась наедине со своей депрессией, – сказал Байрон отцу, когда я вернулась к столу.
– Уверяю тебя, прекрасная Лилит, как только моя жена действительно захочет умереть, она это сделает быстро, качественно и без свидетелей, – заявил Бирс.
– Я вам не верю.
– А Лизавете веришь? – улыбнулся Бирс.
– Лизавете верю.
– А мне веришь? – спросил Байрон.
Не видя его лица, я в подробностях представила, как он серьезен и строг, мой прекрасный жених.
– Найди хорошего врача, помести Лизавету в клинику, тогда поверю.
Отец и сын переглянулись.
– Лилит не знает, что твоя мать лечилась? – спросил Бирс.
– Отец, прошу тебя...
– Извини, Байрон, но меня оскорбляет агрессивная простота твоей невесты!.. Лизавета лечилась в хорошей клинике, – Бирс развернулся ко мне. – Это поучительная история.
Байрон резко встал, с грохотом отодвинул стул и демонстративно быстро вышел из гостиной. Бирс даже взглядом не повел в его сторону.
– Ты невеста моего сына и должна знать – я не считаю Лизу умалишенной, можешь не беспокоиться за ваше потомство. У нее крайние проявления личностного и физиологического эгоизма. Она должна всегда и везде властвовать, повелевать или, в крайнем случае, – пугать, чтобы никогда не быть одной. Лиза хороший психолог, уже через минуту общения собеседник полностью попадает под ее чары. Как тот доктор в клинике. Бедняга, он лишился врачебной практики, когда Лиза от него забеременела. В Бельгии с этим строго.
– У Байрона есть...
– Нет, – Бирс понял с полуслова. – Ребенок не выжил. Лиза с полгода нежилась в страданиях милого доктора, оплакивающего свою работу и ребенка и ни на шаг не отходившего от нее. Потом он очнулся и вспомнил о профессиональных приемах ухода от зависимости. Страшно сказать, но я был уверен, что Байрон не выживет с нею, когда меня арестовали. Если нет подходящей подпитки в реальном социуме, для нее годится сочувствие и внимание врачей в больницах. Я сейчас озвучу одну мысль... Не суди меня за нее – это всего лишь слова. Попробуй уловить смысл. Лиза готова стать вдовой потерявшего к ней интерес мужчины. Не из-за наследства или мести. Только ради обязательных послепохоронных страданий плакальщицы и всеобщего сочувствия.
Я ничего не поняла, но сильно разозлилась.
– Вы хотите сказать, что ваша жена пыталась вас убить? Уничтожить карьеру бельгийца? Спровоцировала выкидыш, чтобы остаться для бельгийца единственной или просто несчастной матерью, потерявшей ребенка? Или вы намекаете, что Лиза хотела причинить увечья своему маленькому сыну? И все это только ради всеобщего внимания и сочувствия?
