— Я хочу есть, — сказал он.
— Очень жаль, — молвил Армстронг. На лице его появилась ухмылка.
Доктор Бедоян сделал шаг вперед.
— И думать не думайте делать то, что задумали! Я имел дело с шимпанзе, а также с другими приматами очень долго. В определенном возрасте от такого обращения они становятся только еще более непокорными. Даже могут покончить с собой.
— Молодой человек, — сказал усатый, — а на чьей стороне вы, между прочим?
— О, я вполне лоялен. Но Пан Сатирус — мой пациент. И я не думаю, чтобы кто-нибудь из вас был специалистом по приматам.
— А вы специалист?
— Мистер Армстронг, если я не специалист, правительственное жалованье, которое платили мне годами, выброшено на ветер. Поверьте мне, в жизни шимпанзе наступает момент, когда он поднимает бунт. И Пан Сатирус весьма близок к этому.
— Значит, вы предлагаете… ликвидировать…
Хриплый рев Гориллы Бейтса заполнил комнату:
— Это убийство!
— Отставить, мичман, — строго сказал адмирал. — Ликвидация животного, являющегося казенным имуществом, — это вряд ли убийство.
Но старый мичман стоял на своем:
— Пан никакое не животное.
Счастливчик Бронстейн поддержал мичмана.
— Я не специалист в морской юриспруденции, но, по мне, застрелить говорящего шимпанзе — дело нешуточное. Потом целый год с губы не выйдешь, пока адвокаты будут решать, убийство это или нет. Пан — это человек.
Пан Сатирус вытянулся во весь свой полутораметровый рост.
— Я не человек, — сказал он.
На тайное судилище легла тишина.
Ни один компетентный ученый не думает, что человек произошел от какой-либо из существующих человекообразных обезьян.
Эрнст Хутон. От человекообразной обезьяны, 1946
Я летел в Нью-Йорк, и на душе было тревожно. Этому Игги Наполи, моему помощнику, пальца в рот не клади. Теперь у него был мой автобус с оборудованием и мой микрофон, и он мог выступить самостоятельно, если бы в мое отсутствие во Флориде случилось какое-нибудь событие. И конечно, все запомнили бы человека с таким именем и фамилией — Игнац Наполи. Я потратил десять лет, чтобы заставить публику помнить Билли Данхэма, но Игги мог сделать это за два интервью, если бы провел их успешно.
Итак, я отправился в правление компании с докладом, а на душе у меня кошки скребли.
Моя передача о шимпонавте нашумела, спору нет, — это была сенсация в старомодном духе, но беседу вел не я — ее вел Пан Сатирус. А в нашем деле так: стоит споткнуться, как кто-нибудь отхватит тебе обе ноги напрочь да еще пришлет букет роз, выражая сожаление по поводу твоего нездоровья.
