Брал внимательно наблюдал за своим другом. Ему в голову внезапно пришла мысль, которая больше не казалась абсурдной. Если сделать выбор между Артосом и Ксо, он мог бы пасть только на врача.
— У вас есть дети?
Ксо удивленно поднял взгляд.
— Да, конечно. Несколько лет назад я посещал матку и принимал участие в оплодотворении. Почему вы спрашиваете об этом?
— Сначала ответьте мне на другой вопрос, — попросил Брал. Если у вас есть сын, вы с ним знакомы?
Ксо долго не мог скрыть смущения.
— Вы знаете, Брал, что задаете мне очень интимный вопрос — близко знакомиться с подрастающим поколением запрещено, всю заботу о нем взяло на себя государство, — он слегка поколебался. — Вы мой друг и не будете спрашивать без достаточных оснований. Да, я знаю своего сына. Это чистая случайность.
— И его зовут Арса, не так ли?
Ксо удивленно и беспомощно кивнул.
— Это тайна, о которой никто не должен знать. Меня сошлют в трудовой лагерь, если об этом станет известно. Откуда вы узнали?
Брал успокаивающе улыбнулся. Его антенны дружески вибрировали.
— Арса — один из моих учеников, и у него только одно желание: стать хорошим врачом и космонавтом. Видите ли, я просто сделал некоторые логические умозаключения после того, как он сказал мне, что его отец — один из тех, кто летит на Раану. Однако, верьте мне, это останется нашей тайной. Никто ни о чем не узнает.
— Спасибо, Брал. Вы меня очень напугали — но вы одновременно очень меня обрадовали. Дружеские чувства почти неизвестны нашему народу, потому что его жизнь подчинена целесообразности в идеальном государстве и потому, что в течение нашей жизни под поверхностью у нас нет естественных врагов. Мы управляем даже погодой и существуем в условиях автоматического совершенства. Мы не знаем нужды. Но мы не знаем и настоящих друзей.
— У вас опасные мысли, друг, — предупредил его астроном. — Это мятеж.
— Да, даже свободное мышление считается у нас преступлением. Если бы на Мокаре не было драгов, жизнь, может быть, стала бы совсем невыносимой, потому что остатки чувств были бы направлены на взаимную связь. Драги — последняя опасность для нас, но, одновременно, последние врата к окончательному совершенству нашего духа.
— Совершенству?
— Совершенствованию, если хотите.
— Наше существование безопасно.
— Оно направлено по проложенному пути и полно смертельной скуки. Оно стерильно, бесплодно и достигло высшей точки.
— Это плохо?
Ксо не ответил. Он, широко открыв глаза, уставился вперед, в направлении полета, направив антенны на Брала. Астроном проследил за взглядом пилота и вздрогнул.
