– Маринка? Привет! Да, да, слышу! Как ты дозвони…
– Саш, что у вас там случилось? О тебе пишут в газетах, я очень, очень тревожусь…
– У нас все в порядке, не тревожься, родная!.. Черт, что за музыка мешает… Маринка, как ты поживаешь, как Вовка, как мама? Маринка, слышишь?
– Да, да, мешает музыка… У нас все хорошо! Саша, ты здоров? Правду говори…
– Абсолютно! Как Вовка там?
– Вовка уже ходит, бегает даже. Ой, он до смешного похож на тебя!
– Уже бегает? – Кравцов счастливо засмеялся. – Ай да Вовка. Ты его поцелуй за меня, ладно?
– Ладно! Тут пришли твои журналы на испанском, переслать тебе?
– Пока не надо! Много очень работы, пока не посылай.
– Саша, а что все-таки случилось? Почему трубы выползают?
– А шут их знает!
– Что? Кто знает?
– Никто пока не знает. Как у тебя в школе?
– Ой, ты знаешь, очень трудные десятые классы. А вообще – хорошо! Сашенька, меня тут торопят…
Монотонный голос на английском языке произнес:
– Плот МГГ. Плот МГГ. Вызывает Лондон.
– Марина! Марина! – закричал Кравцов. – Марина!
Радист тронул его за плечо. Кравцов положил трубку на стол и вышел.
Белый свет прожекторов. Гудящее, осыпающее искры пламя горелок. Палуба, заваленная обрезками труб. И вокруг – черный океан воды и неба. Душная, влажная ночь вокруг…
Кравцов, прыгая с трубы на трубу, пошел к вышке. Работала бригада Джима Паркинсона.
– Как дела, Джим?
– Неважно. – Джим отпрянул в сторону: со звоном упал отрезанный кусок трубы. Он откатил его и посмотрел на Кравцова. – Как бы вышку не разнесло. Прислушайтесь, сэр.
Кравцов уже и сам слышал смутный гул и ощущал под ногами вибрацию.
– Вода стала горячей, – продолжал Паркинсон. – Ребята полезли купаться и сразу выскочили. Сорок градусов на поверхности – не меньше.
У Кравцова еще звучал в ушах высокий голос Марины. «О тебе пишут в газетах…» Интересно, что там понаписали? «Я очень тревожусь…» Я и сам тревожусь. Приближается что-то непонятное, грозное…
В каюте Уилла горел свет. Кравцов постучал в приоткрытую дверь и услышал ворчливый голос:
– Войдите.
Уилл, в расстегнутой белой рубашке и шортах, сидел за столом над своими графиками. Он указал на кресло, придвинул к Кравцову сигареты.
– Как телекамера? – спросил он.
– Скоро. Уилл, я разговаривал с Москвой.
– Жена?
– Жена. Оказывается, о нас пишут в газетах.
Шотландец презрительно хмыкнул.
– А у вас, Уилл, есть семья? Вы никогда не говорили.
– У меня есть сын, – ответил Уилл после долгой паузы.
Кравцов взял со стола фигурку, вылепленную из зеленого пластилина. Это был олень с большими ветвистыми рогами.
