– Я был с вами немного невежлив, – сказав Кравцов, вертя оленя в руках.
– Помните, я накричал на вас…
Уилл сделал рукой короткий жест.
– Хотите, расскажу вам short story?[4] – Он повернул к Кравцову утомленное лицо, провел ладонью по седоватому ежику волос. – В Ирландии, в горах, есть ущелье, оно называется Педди Блек. В этом ущелье самое вежливое эхо в мире. Если там крикнуть: «Как поживаете, Педди Блек?», то эхо немедленно отзовется: «Очень хорошо, благодарю вас, сэр».
– К чему вы это?
– Просто так. Вспомнилось. – Уилл повернул голову к открытой двери. – В чем дело? Почему все стихло у вышки?
Бригада Паркинсона толпилась на краю мостков буровой.
– Почему не режете, Джим? – осведомился Уилл.
– Посмотрите сами.
Обсадная колонна была неподвижна.
– Вот так штука! – изумился Кравцов. – Неужели кончился самоподъем?..
Тут труба дрогнула и вдруг подскочила вверх и сразу упала до прежнего положения, даже ниже. Плот основательно тряхнуло: автоматический привод гребных винтов не успел среагировать.
Опять дернулась обсадная колонна – вверх, вниз, и еще рывок, и еще, без определенного ритма. Палуба заходила под ногами, по ней с грохотом перекатывались обрезки труб.
– Берегите ноги! – крикнул Кравцов. – Крепите все, что можно!
Из жилых помещений выбегали монтажники отдыхавших бригад. Уилл и Кравцов бросились в каюту телеприемника. Там Брамулья сидел, чуть ли не уперев нос в экран, а рядом стояли Штамм и Али-Овсад.
– Обсадная труба скачет! – выпалил Кравцов, переводя дух.
– Я предупреждал, – ответил Штамм. – Смотрите, что делается с грунтом.
На экране телеприемника передвигалось и сыпалось что-то серое. Изображение исчезло, потом возникла мрачноватая картина пустынного и неровного океанского дна – и снова все задвигалось на экране. Видимо, телекамера медленно крутилась там, в глубине.
Теперь Кравцов разглядел: над грунтом высилась гора обломков, она шевелилась, росла и опадала, по ее склонам скатывались камни – не быстро, как на суше, а плавно, как бы нехотя.
Штамм слегка повернул рукоятку. Экран замутился, а потом вдруг резко проступила в левом верхнем углу труба…
– Tubo de entubaction![5] – воскликнул Брамулья.
Труба на экране выглядела соломинкой. Она качнулась, под ней вспучилась груда обломков, опять все замутилось, и тут же плот тряхнуло так, что Брамулья упал со стула.
Кравцов помог ему подняться.
– Мадонна… Сант-Яго… – пробормотал чилиец, отдуваясь.
– Я предупреждал, – раздался голос Штамма. – Искусственная обсадка выбрасывается из скважины вместе с породой, нижний конец обсадной колонны танцует на горе обломков. Неизвестно, что будет дальше. Надо срочно эвакуировать плот.
