Монтана была краем пышных красот с остроконечными горами, нефритовыми прериями, лавровыми деревьями, виргинским можжевельником и мохнатыми елями.
А еще здесь бесконечный простор, где она может дышать полной грудью, мчаться верхом и чувствовать себя свободной. Свободной от всех своих воспоминаний.
Когда ее взгляд снова остановился на улице, Ребекка почти с удивлением посмотрела на бродивших вокруг кур и собак, чумазых детей, на запряженных в двуколки усталых лошадей – на все то, из чего состояла жизнь этого убогого городка. Она мгновенно взяла себя в руки, но в глубине души чувствовала радость, умиротворенную, счастливую радость.
Она свободна. Свободна от Бостона. Свободна от школы для молодых леди мисс Элизабет Райт, от ужасного школьного здания, до самой крыши увитого плющом. Свободна от угнетающе тесной кельи, которая два последних года служила ей домом. Ей больше не надо есть постную пресную пищу, ловить на себе за столом косые взгляды классных дам, любая из которых тут же грохнулась бы в обморок от страха при виде этого дикого ковбойского городка. Никаких больше расписаний, строгих платьев, которые нужно обязательно застегивать на все пуговицы до самой шеи. Не надо больше преподавать литературу пустоголовым ученицам, ленящимся даже открыть книгу. Там она была одинокой неприкаянной странницей, а теперь вернулась в родные края. Однако дело не в городе и не в людях, живущих в нем. Когда она возьмет лошадь, разыщет маленькую долину, где стоит ранчо отца, доставшееся ей по наследству, когда распахнет по-хозяйски дверь и войдет в старый дом, вот тут-то и будет ее настоящая родина. Она разложит вещи, одежду и утварь, расставит на полках книги и ноты, развесит по стенам картины – и тогда станет навсегда свободной.
А пока она устала от долгого переезда, испытала сильнейшее потрясение из-за случившегося в пути, напугана кровавой сценой, в которой была вынуждена сыграть главную роль. Ей не терпелось поскорее добраться до ранчо, остаться одной и насладиться покоем в собственном доме. Вся ее воля, все помыслы были устремлены к этому.
– Мэм, вы подтверждаете, что застрелили бандита? – спросил Эрнест Дюк, не поверивший своим ушам. Неужели эта элегантная леди, красота которой выдержит самую придирчивую критику, эта изнеженная барышня в бархатной шляпке с перьями, одетая в шелковый с кружевами наряд, правда, слегка помятый, но не потерявший достойного вида, эта девочка убила преступника?! Он не мог скрыть недоверия и стоял, выкатив на нее удивленные глаза. – Разрешите полюбопытствовать, из чего?
