Полицейский пялит на него глаза, спрашивая себя, уж не смеется ли над ним этот тип.
– Может, вы еще и настоящим французом себя считаете? - едко спрашивает он.
– Си, си, настающим! - подтверждает Шарль (что означает "да-да, настоящим").
На этот раз полицейский решает, что его действительно за дурака держат.
– Где вы живете? - спрашивает он грозно. Шарль, вызубривший свой урок наизусть, тотчас отвечает:
– В Бристе.
– В Бристе? Это где ж такое - Брист? Я что-то не слыхал про такой город - Брист, - говорит полицейский, обращаясь к своему напарнику.
– Брист в Финистире! - поясняет Шарль, уже с некоторым раздражением.
– Шеф, мне кажется, он имеет в виду Брест в Финистере, - бесстрастно отвечает второй полицейский.
И Шарль, радуясь, что его наконец поняли, усердно кивает. Уязвленный бригадир мерит его взглядом. Нужно заметить, что Шарль, с его многоцветным велосипедом, курткой клошара и грузом салата, не очень-то тянет на брестского огородника. Жандарму надоело объясняться с этим типом, и он приказывает следовать за ним для более тщательной проверки документов.
На этот раз Шарль мерит его пристальным взглядом. Видимо, лексические уроки маленькой Камиллы не прошли для него даром - наш друг Шарль наклоняется к жандарму и шепчет ему на ухо:
– У меня в прицепе бомбы; если ты отведешь меня в комиссариат, меня расстреляют. А назавтра расстреляют тебя, потому что парни из Сопротивления будут знать, кто меня арестовал.
Отсюда вывод: когда Шарлю очень уж хотелось, он прекрасно мог говорить на чистом французском!
Полицейский держал руку на револьвере. Поколебавшись, он снял руку с оружия, бегло переглянулся с напарником и сказал Шарлю:
– Ладно, мотай отсюда. Тоже мне, из Бреста!
В полдень Шарль доставил нам бомбы и рассказал о своем приключении; самое худшее, что оно его только позабавило.
А вот Ян не нашел в этом ничего смешного. Он отругал Шарля, сказав, что тот играет с огнем, но Шарль продолжал зубоскалить и возразил ему, что зато скоро двенадцать паровозов уже не смогут везти двенадцать поездов с депортированными французами. Он пожелал нам удачи на сегодняшний вечер и сел на свой велосипед. Я и теперь иногда, поздно ночью, перед тем как заснуть, вижу эту картину: Шарль катит на вокзальчик Лубера, восседая на своем пестром велосипеде, как на троне, то и дело разражаясь взрывами хохота, такого же переливчатого, как его машина.
Десять вечера, уже достаточно темно, чтобы можно было начинать операцию. Эмиль подает сигнал, и мы перелезаем через стенку, ограждающую пути. Приземляться нужно очень мягко: у каждого из нас в сумке по две бомбы. Холод и сырость пробирают до костей. Франсуа возглавляет наш отряд; Алонсо, Эмиль, мой брат Клод и мы с Жаком вереницей крадемся за ним вдоль стоящего поезда. Наша бригада как будто вся в сборе.
