И уже через минуту он крепко спал, лежа, прямо как был, в полушубке и шапке, на покрывавшей днище повозки плетеной циновке. …-Атен, проснись! – ему показалось, что миновало лишь мгновение, прежде чем кто-то вдруг затряс его за плечо, закричал в самое ухо. – Проснись же!
– А? Что? – караванщик с трудом разжал слипшиеся веки, открывая глаза, которые первое время отказывались что-либо видеть, лишь бесцельно скользили по всему вокруг слепым взглядом. – Уходи, Евсей, – спустя какое-то время, узнав голос брата, пробормотал так до конца и не пришедший в себя хозяин каравана. – Оставь меня в покое. Я хочу спать, – ему казалось, что он поднимался по небесной лестнице все выше и выше в небеса. До владений богов оставалось лишь несколько ступеней. Очертания прекраснейших дворцов в окружении чудесных садов и цветников уже виделись за тонкой дымкой-вуалью. Атен еще был там, он цеплялся за волшебный сон всеми силами. И тут вновь зазвучал голос брата, немилосердно разрывая сплетенные с таким трудом нити.
– Атен! Ты нужен! Мати…
– Мати? – караванщик рывком сел, мотнул головой. В первый миг он чувствовал себя так, словно кубарем скатился с лестницы храмового холма, пересчитав все ее ступеньки. Бока ныли, в ушах что-то хлюпало и клокотало, перед глазами плыли круги сизой мути, голова болела, словно накануне он выпил целый бочонок вина. Но мысли о дочери, беспокойство за нее заставило Атена забыть обо всем, порвав последние нити дремы. Его зрение заострилось, тело собралось, мышцы напряглись, готовясь к броску, сражению с врагом, кем бы он ни был.
Еще мгновение – и хозяин каравана, поспешно выбравшись из командной повозки, уже бежал к той, где должна была сладко спать и видеть в столь поздний час уже далеко не первый сон его малышка.
Повозка была пуста.
"Что могло случиться?" – Атен лихорадочно перебирал в голове события минувшего дня. Все было совершенно обыденным. Да, девочка казалась задумчивой, даже слишком, но никак не расстроенной. Однако, что же тогда произошло? Поддалась какому-то мгновенному чувству? Или кто-то увел ее силой? И если так, то кто?
Караванщик огляделся повнимательнее, стараясь не упустить из вида ни одной детали, никакой мелочи, зная, что она может стать решающим звеном в цепи поиска, объяснив причину произошедшего.
Все казалось спокойным и безмятежным. В отведенном для девочки углу царил полный порядок, одеяла были аккуратно застелены, игрушки расставлены по своим местам, подушки не смяты. Подобное случалось не так уж часто и само по себе о многом говорило: Мати терпеть не могла убираться, и делала это лишь когда отец велел ей.
