– Все это бред, ночной жуткий бред. Проклятая голова, до утра она расколется на сто частей.
Он повернулся набок, подбил под головой подушку, пожелал себе по обычаю спокойной ночи и сладкого сна.
Через пару минут из подъезда Сидамона выходил высокий, худощавый человек в шляпе и в плаще, из-под воротника которого темнел шарф. Он взглянул на звездное небо и без труда отыскал луну.
– Сегодня новолуние,- подумал он,- говорят, как неделю встретишь, так ее и проведешь.
Подтянув воротник и опершись на палку в правой руке, человек медленно пошел вниз по невысоким пологим ступеням.
Его сухое покашливание все слабее и слабее нарушало ночную тишь.
ВСЕ ПРОЙДЕТ
Лучше быть жертвой, чем палачом.
А.П.Чехов
– Нет, не могу больше, мочи нет нести этот груз. Я и прежде страдал от такого состояния, но не понимал, от чего оно происходит.
– А сейчас?
– Сейчас страдаю вдвойне. Оказывается, все, что происходит со мной, вокруг меня,- объективная реальность. Теперь я уяснил, что это так и должно быть.
– Все приносит и уносит время!
– Вот именно! Объективная реальность – она и наводит на меня грусть, печаль и тоску. Она же надвинула мне на душу столь тяжелый камень, что нести его с каждым разом все труднее.
– Не только ты в таком положении, Ник.
– Погоди, Саломка, не уходи. Немного поговорим.
– Мне надо идти.
– Ну, пожалуйста.
– От этого легче не будет.
– Словно земля уходит из-под ног. Сердце вздрагивает, как в самолете от резких перепадов, и тошнит, как после тяжкой тряски.
– Рановато тебе допускать такие чувства, Ник. Ты еще молодой. Все лучшее у тебя впереди, поверь мне.
– Как и худшее. Хм! Держу пари, ты меня обманываешь, так же, как в свое время обманывали и тебя.
Саломе закурила. Она сидела в пальто и готова была встать и уйти, как только ее отпустит Ник.
Впрочем, удерживал ее не только Ник. Ей давно надо было идти, а ноги не повиновались.
– До чего же мы, люди, привыкли друг другу врать,- продолжал Ник. – Даже в благих делах без врак порой не обходимся.
Саломе глубокими затяжками выкуривала “свою жизнь”, наполняя легкие ее “ароматом”. Теплый, белый, светлый дым ложился на душу холодом, болью, черным смогом и тревогой от еще вроде незнакомого, непонятного утомления.
– Займись делом, Ник,- посоветовала Саломе, потушив сигарету о стеклянную пепельницу, с такой тяжестью, вздохом и болью, что Нику стало еще мрачнее.
– Черт его знает,- подумал он,- прямо какое-то темное царство.
– Займись делом, и все пройдет,- повторила Саломе, приподнимаясь со стула. Нехотя, неторопливо направилась к двери, словно чувствовала и с трепетным интересом ждала от Ника чего-то смутно угадываемого и таинственного. Силилась незаметно вытянуть из него слова, которых он никогда ей не говорил, но которые ей виделись за его душой.
