– Люблю, Майя, люблю, больше всех.
– Правда?
– Ну, конечно.
– Ну, тогда…
– Ну, тогда – будет завтра, договорились?- перебил Сидамон.
– Хорошо,- согласилась Майя,-завтра я позвоню тебе.
– Не надо, я сам тебе позвоню.
– У тебя там кто-то есть?
– Что за чушь, у меня никого нет, кроме тебя, и ты это прекрасно знаешь.
Сидамон почувствовал, что не лжет Майе и это его обрадовало.
– Я тебя очень люблю, но сейчас не могу повидаться с тебой, мне жутко хочется спать.
– Ну, хорошо,- радостно согласилась Майя,-тогда до завтра.
– Ага, до завтра.
– Целую.
– Я тоже.
Ту-ту-ту…
– Ох, уж эти женщины! С восхищением принимают от любого мужчины свое фирменное блюдо “люблю тебя” во всякое время суток и в любом виде, даже от тех, кого не любят. Им нравится, как лихо они поражают мужчин. И не задумываются над тем, что, получая это блюдо от любимых мужчин, оказываются побежденными сами.
– Ну, все, хватит, к черту! Теперь спать и только спать.
Его уже не мучил свет ночника и назойливые своевольные мысли. Он медленно погружался в мир сна. В обнимку с тикающим будильником он удалялся все дальше и дальше от себя по широкой ясной дороге, где-то там за горизонтом терявшей черты сновидения.
Во сне раздался звонок телефона, во сне же было произнесено “алло”.
– Алло, Сидамон, милый, здравствуй! Алло, ты меня слышишь?- раздался в трубке тревожный женский голос.
– Слышу,- равнодушно пробормотал Сидамон.
– Сидамон, ты меня слышишь? С тобой говорит Марина. Я звоню из аэропорта. Нас здесь остановили по транзиту. Наш рейс вылетает через час.
– Какая Марина?
– Одноклассница, вспомни!
– Не знаю я никакой Марины! И вообще перестаньте все волноваться, уже полночь.
Он бросил в раздражении трубку.
– Идиотка! Видите ли, она Марина, а я Сидамон. Ну и что теперь из того.
Он опять стал погружаться в дремоту, ему снился голос позвонившей ему некой Марины. И вдруг что-то всколыхнуло его, сжало сердце, властно нахлынули сомнения, голос показался знакомым и близким.
– Не может быть.
– Но с какой тогда стати она назвалась Мариной?
– И вообще никакая Марина со мной не училась.
– Но этот голос?
– Все равно, за час до аэропорта не добраться. И вообще какая-то чушь.
Он включил ночник, приподнялся на локтях, закашлялся.
– О моя голова, где ты? Все это ложь и провоцирование больного.
Он принял губами белую таблетку и запил ее остатком чая. Это помогло на секунды отвлечься от мыслей.
– Лекарство запивают простой водой,- мелькнуло в голове наставление.
– Знаю,- огрызнулся он на себя, выключая ночник.
