— Дел действительно не было, — подтвердил Нахшон Михаэли. — И я вовсе не предлагаю вам страховку. К тому же я не занимаюсь случайным поиском клиентов, для этого существует институт страховых агентов.
— Вот как? Чего же вы хотите от меня?
— Мы нуждаемся в вашей помощи по одному весьма щекотливому делу.
— А именно?
— Это связано со смертью одного из наших клиентов. Ари Розенфельда, президента компании «Интер». Вы слышали об этом что-нибудь?
— Так, кое-что, — сообщил Розовски, пробуя кофе. Больше всего он любил именно первый глоток утреннего кофе, когда вкусовые ощущения еще не притуплены бесконечным курением и сотней грамм спиртного — его среднедневной нормой. — Когда я торчал на шоссе, как раз передавали по радио. Самоубийство в Кесарии, нет? — он попытался вспомнить, что еще говорил диктор. — Кажется, остался на вилле в шабат, неделю назад, один, и пустил себе пулю в лоб. Предварительно написал чертовски трогательное письмо к жене, бросившей его несколько лет назад, так?
— В висок, — поправил Нахшон Михаэли.
— Что? — переспросил Натаниэль.
— Пулю он пустил себе в висок, а не в лоб.
— А-а… Может быть, не буду спорить.
— Вы уже занимаетесь этим делом? — осторожно спросил собеседник. — Если не секрет, кто ваш заказчик?
— Я не занимаюсь этим делом, — любезным тоном ответил Розовски. — Да и с какой стати? Такие дела, обычно, не поручают частным детективам, это прерогатива полиции. Вы, видимо, не очень осведомлены о наших законах по поводу частного сыска. Впрочем, если бы я и занимался, то, естественно, не назвал бы вам имя клиента. Профессиональные правила… Нет, я не занимаюсь делом Розенфельда. Просто привык запоминать полицейскую хронику. Это тоже профессиональное. Так что вы хотели мне сообщить?
— Я бы хотел переговорить с вами, — сказал вместо ответа вице-президент «Байт ле-Ам».
— В чем же дело? Я весь день буду в конторе, — ленивая манера разговора, избранная сейчас Натаниэлем, явно раздражала Михаэли. Чувствовалось, что ему стоило немалых сил сдерживаться. Тем не менее, говорил он достаточно вежливо:
— К сожалению, ни я, ни другие наши сотрудники не могут нанести визит вам. Нам кажется («Нам! — фыркнул Розовски. — Скажите пожалуйста!»), нам кажется, что это могло бы помешать…
— Помешать? Чему именно? — недоуменно спросил Натаниэль.
— Это скомпрометирует… — начал было Михаэли и замолчал, видимо, почувствовав некоторую двусмысленность фразы. И совершенно напрасно, именно благодаря этой паузе Розовски и обратил внимание на двусмысленность и, разумеется, немедленно оскорбился. Кого-то, оказывается, может скомпрометировать визит в его агентство!
