- Вы? - обрадовано сказал Алексей, подгадав оказаться у дверей, как раз когда Алина здоровалась с Мефистофелем. - Хотел подышать воздухом, но теперь, пожалуй, останусь.
Барышня выглядела гораздо хуже, чем вчера ночью. Болезненно бледна, под глазами круги, да ещё эти губы, выкрашенные в цвет сирени… Нет, не выкрашенные, понял Алексей, приблизившись.
- Не смотрите, - попросила она. - Я знаю, что похожа на труп.
- Как вы можете это говорить!
- Слава богу! - воскликнула она, потому что вновь погас свет. - Не правда ли, я сразу похорошела? Дайте руку.
Он повёл её в зал, на красноватый свет настольных ламп.
Поцеловавшись с Селеном и кивнув остальным, Шахова села на место Любы. Сумочку повесила.
Прапорщик устроился рядом. На правах кавалера положил руку на спинку соседнего стула, совместив приятное с необходимым. Ладонь слегка касалась острых лопаток хрупкой барышни, а локоть надёжно прижимал ремешок ридикюля.
Алина сидела беспокойно, разглагольствования Селена не слушала. По её телу временами проходила дрожь.
Взялась за сумочку, и прапорщик сразу насторожился - но Шахова просто достала пахитоску.
- У меня нет огня… - Она беспомощно огляделась. У их стола никто не курил. - Зажгите, пожалуйста, Алёша… Ничего, мне будет только приятно.
И сама сунула пахитоску ему в рот.
Польщённый этим знаком близости, он отошёл к соседнему столу, за которым тоже никто не курил, но, по крайней мере, там горела лампа.
- Одолжи адского огня, служитель Смерти, - легко сказал Романов сидевшему там Палачу.
Тот важно кивнул своей зачехлённой башкой.
Снова зажглось капризное электричество. Наклонившись, прапорщик прикурил. Когда выпрямился и обернулся, чуть не выронил горящую пахитоску.
Стул Алины был пуст! Барышня исчезла. Неужели она отослала его нарочно?
Но ридикюль был на месте. В следующую секунду Романов увидел и Шахову - она, как вчера, поднималась на сцену. Должно быть, её опять поманила рука в алой перчатке.
Первым делом Алексей присел и, опершись о спинку пустого стула, ощупал сумочку. Фотопластина была на месте.
Инструкция предписывала оставаться здесь, что бы ни происходило. Но упускать таинственного собеседника Шаховой прапорщик был не намерен. Он придумал заранее, как поступит в этом случае.
- Вот рассеянная, - громко сказал Романов. - Сумочку забыла!
Снял ридикюль и быстро пошёл к сцене - сегодня Алина не остановилась у края кулис, а скрылась за ними.
Мальдорор шутовским голосом продекламировал ему вслед песню влюблённого Пьеро из блоковского “Балаганчика”:
