Дети луны (Фильма четвёртая) | страница 25



Это был мужчина, никаких сомнений. Романов отчётливо разглядел белый манжет, на котором сверкнула большая золотая запонка.

Проклятье! Как быть?

Кинуться туда, якобы на защиту дамы? А вдруг это всего лишь любовник? Мало ли что Шахова ластилась к Селену. Непринуждённость декадентских нравов известна. А ридикюль останется без надзора.

Алексей снова взглянул в зал - и шёпотом выругался.

“Ананасный рэг” расшевелил эпатистов сильнее, чем он предполагал. Задорная негритянская музыка подействовала на засидевшуюся публику, словно волшебная дудочка из сказки: все пустились в пляс, никто не смог усидеть на месте! Сколько бы “дети Луны” ни изображали пресыщенность, как бы ни поклонялись мертвенности и тоске, но ведь все молодые, всем хочется темпа, движения.

Призраки и вурдалаки, томные Пьеро и развратные Коломбины, утопленники и скелеты, русалки и ведьмы - танцевали все. Вертлявый Аспид конвульсивно дёргался, словно гальванизированная лягушка. Мальдорор поставил свою Экстазу на стул, и она по-цыгански трясла плечами. Мелькнула красная маска палача, из коридора появился верзила Мефистофель и тоже начал приплясывать.

Всё это было бы мило, если б не одно обстоятельство: разбушевавшийся паноптикум заслонил и центральный столик, и стул, на котором остался ридикюль!

Алёше стало не до Шаховой и её запутанных отношений с мужчинами.

Он привстал, по-прежнему барабаня по клавишам, выгнул шею.

Нет, не видно!

А перестал играть - из зала закричали:

- Ещё, ещё! Играй, Трехглазый! Лупи!

Отказать было невозможно - это вызвало бы взрыв негодования. Поди, силком усадили бы обратно. Вот идиот, сам себя загнал в ловушку!

Алексей заиграл с удвоенной скоростью, отчаянно пытаясь разглядеть сумочку между хаотично мечущимися фигурами. Кажется, она всё ещё висела на спинке.

Вдруг его лихорадочный взгляд упал на круглое лицо Любы, которая танцевала с официантом-Дракулой, но смотрела на пианиста. Кажется, девушка что-то почувствовала - в её глазах читался вопрос: что с вами?

Она высвободилась. Приплясывая, поднялась на сцену.

- Вы больше не хотите? - шепнула она.

Встала рядом, тоже ударила по клавишам, и с полминуты они играли в четыре руки. Потом Романов поднялся со стула, благодарно сжал Любе локоть и спрыгнул вниз. Никто из танцующих не обратил на это внимания, ведь музыка не прервалась.

Слава тебе, Господи! Сумочка никуда не делась.

Он с облегчением опустился на стул, где прежде сидела Алина. Оглядевшись (никто на него не смотрел), потрогал ридикюль.