- Я принесла проявить пленку, - сказала маркиза. - Она у меня в сумочке. Вы можете это сделать для меня?
- Конечно, Госпожа Маркиза, - живо отозвался он. - Я могу сделать для вас все что угодно, все, что вы только попросите. С того самого дня, как вы вошли к нам в магазин, я...
Тут он замолчал, лицо его залилось краской, и он отвернулся в глубоком смущении.
Маркиза едва не рассмеялась. Как нелепо его восхищение. И забавно, однако... оно давало ей ощущение власти.
- Итак, что же произошло с тех пор, как я в первый раз вошла в ваш магазин? - спросила маркиза.
Он снова посмотрел на нее.
- Я не мог думать ни о чем другом, решительно ни о чем, - ответил он. В его словах чувствовалась такая страсть, такая сила, что маркизе стало страшновато.
Она улыбнулась, возвращая ему кружку с водой.
- Я самая обыкновенная женщина, - сказала она. - Если вы узнаете меня получше, вы будете разочарованы.
Как странно, думала она про себя, чувствовать себя до такой степени хозяйкой положения. Я нисколько не возмущена и не шокирована. Сижу здесь, в подвале, и спокойно беседую с фотографом, который только что объяснился мне в любви. Все это очень забавно, только вот он, бедняжка, так серьезен, так искренне верит тому, что говорит.
- Так как же, - спросила она, - вы проявите мою пленку?
Казалось, он не мог отвести глаз от ее лица, и она, нисколько не стесняясь, тоже смотрела прямо в глаза, словно в состязании: кто кого переглядит, так что он не выдержал - отвернулся и снова покраснел.
- Если вы вернетесь тем же путем, что и вошли, - сказал он, - я открою для вас магазин.
Теперь она в свою очередь позволила себе его рассмотреть: расстегнутая жилетка, надетая на голое тело, обнаженные руки и шея, шапка курчавых волос.
- А почему вы не можете взять пленку сейчас? - спросила она.
- Так не принято, Госпожа Маркиза, - пояснил фотограф.
Она рассмеялась и пошла вверх по лестнице, снова оказавшись на раскаленной зноем улице. Стоя на тротуаре, она услышала, как повернулся ключ в замке и отворилась внутренняя дверь. Постояв некоторое время у входа, чтобы заставить его подождать, она вошла в магазин, где было жарко и душно, совсем не так, как в тихом и прохладном подвальчике внизу.
Теперь он стоял за прилавком, и она с огорчением увидела, что он оделся: надел дешевый серый пиджак, который можно увидеть на любом приказчике, и грубую рубашку пронзительно-голубого цвета.
Все в нем было обыкновенно: приказчик, протянувший через прилавок руку, чтобы взять пленку.
