– Прошу к столу! – ее улыбка выглядела бы достаточно искренней, если бы не тревожный взгляд, которым она время от времени скользила по его распухшей пожелтевшей скуле.
Черноусов забрался на диван с ногами и принялся за еду. Наталья что-то рассказывала – вполне отвлеченное, неважное: последние редакционные сплетни – но он никак не мог заставить себя слушать внимательно.
Она принесла хрустальную пепельницу, такую чистую, что казалось кощунством осквернить ее пеплом. Положила рядом пачку «Уинстона» и огорченно развела руками: – А вот зажигалку я забыла.
– Неважно, – Виктор поднялся с дивана и направился к своей одежде. – У меня есть.
Он вытащил из кармана джинсов зажигалку. Одновременно что-то упало на пол с глухим стуком. Наклонившись, он увидел свое удостоверение.
Черноусов раскрыл зачем-то его. В книжечке оказался еще какой-то листок. Черноусов развернул и прочитал: «Светочка, родная, здравствуй…»
– Что это? – спросила Наталья.
– Письмо, – пробормотал Черноусов. Ну да, он же вложил письмо в удостоверение и отложил в сторону… Потом они драпанули, все взяли, а удостоверение упало…
– Чье письмо?
– Одного покойника, – рассеянно ответил он. Наталья промолчала. Черноусов сел на диван, закурил и принялся читать. Вряд ли он ожидал обнаружить в нем разгадку безумной цепи недавних событий. Во всяком случае, насколько Виктор был в состоянии вспомнить, Светлана Василенко не придавала письму особого значения. Как она тогда сказала? «Личное письмо»? Похоже на то. Сплошные лирические отступления:
«…Помнишь, как мы втроем решили покататься на лыжах и полдня проторчали на вокзале…»
«… Вокзальные часы пробили…»
«… Я смотрю на жизнь, как на бесконечное ожидание на вокзале – сдаешь самое для тебя дорогое, воспоминания о последнем звонке, об этом пасмурно-радостном дне – собственном дне рождения – в автоматическую камеру хранения. И безуспешно пытаешься начать отсчет времени от конца к началу…»
– Модернист чертов, – разочарованно сказал Черноусов и отложил письмо в сторону.
Легкий ужин и состояние неожиданного покоя разморили его. Заметив это, Наталья принялась стелить постель, а он вышел на балкон выкурить сигарету.
Интересно, что же он теперь скажет Василенко? Дескать, извините, вашу дочку украли? А сопровождающий, получив по голове, не смог обеспечить надлежащий контроль? Ох-хо-хо, подумал Виктор, хорошенький мне предстоит разговор… Он оперся о балконные перила, глубоко затянулся. Сигарета пыхнула несколькими искрами. Тоже мне, «Уинстон…» Мэйд ин Кишинеу…
