Время шло, сигареты кончались, предположения и версии тоже. Черноусов поднялся со скамейки, в последний раз окинул взглядом дом на Парковой и направился к пансионату.
Дверь номера его сосед оставил незапертой. Черноусов нащупал выключатель, зажег свет и остановился у входа.
Черноусовская сумка лежала на застеленной кровати. Вещи были вытряхнуты.
«Дурацкая привычка у ребят, – с досадой подумал он. – Невесть что ищут, а я убирай…»
Ничего не пропало. Корреспондентское удостоверение лежало отдельно, видимо, его кто-то внимательно рассматривал. Черноусов сложил вещи обратно в сумку, сунул сумку в шкаф и сел на кровать.
Сосед Ильюша по-прежнему спал, укрывшись простынью с головой.
«Здоровые нервы, – позавидовал Виктор. – А тут от малейшего шороха дергаешься. Интересно, он так и спал здесь с тех пор? Гости рылись в вещах, а ему хоть бы что. Может, вместе с ними и напился?»
Он подошел к соседу и тихонько позвал:
– Ильюша…
Ноль эмоций.
– Ильюша!
Та же реакция. Черноусов решительно откинул простынь.
Ильюша не спал. Мало того: он уже остыл. С простынью в руках Виктор тупо разглядывал рану в груди и темную, почти черную корку запекшейся крови. На лице его несчастного соседа еще сохранялось удивленное выражение. Это произвело на Черноусова особенно жуткое впечатление, видимо, из-за широко раскрытых глаз. Виктор попятился к выходу, мгновенно забыв и о сумке, и об обыске. Он хотел только одного: немедленно сбежать куда-нибудь подальше от этого жуткого зрелища.
Его остановили. Жесткий голос за спиной приказал:
– Стоять! Руки на голову!
Черноусов послушно положил руки на собственный затылок. Кто-то быстро обыскал его.
– Повернитесь.
Черноусов подчинился. В дверях стояли два милиционера: лейтенант и сержант. Сержант был совсем молодой блондинчик. Лейтенант примерно ровесник Виктора. Пистолеты в их руках были направлены на журналиста и похоже, именно его они считали убийцей.
Сержанта Черноусов узнал, и это ему нисколько не улучшило настроения. Они встречались год назад при обстоятельствах, мягко говоря, сомнительных. Виктор с друзьями, среди коих на общую беду оказался Леша Волков, прошлым летом гуляли в Лазурном и гуляли настолько хорошо, что оказались ночью в местном отделении милиции. На вопрос, кто такие, пока остальные с трудом пытались сформулировать названия профессий, Волков быстро и честно ответил:
– Хирург.
Это вызвало серьезные сомнения и приступ здорового смеха у милиционеров. Хирург Волков был одет в дамский халат, грязные вьетнамки на босу ногу, а голову его украшала бескозырка с оборванной ленточкой. Во рту торчал недокуренный «Беломор». Словом, хирурга трудно было представить у операционного стола. У какого-нибудь другого стола – или под оным – вполне.
