В Тодзё пострадавших от атомного взрыва поместили в большом ветхом доме. К ним приставили двоих санитаров, которые не имели, однако, никакого представления о том, как их лечить. Раненые валялись на циновках. Лица у многих были неузнаваемо обезображены. У одних полностью выгорели волосы, и обычный цвет кожи сохранился лишь у небольшой полоски на лбу, которая была, видимо, прикрыта хатимаки [1].
У других отвисли щеки, отвисли так сильно, что походили на дряблые старушечьи груди. К счастью, большинство раненых не лишились слуха, поэтому санитарам удалось выяснить их имена и фамилии. Эти имена и фамилии они писали тушью на обрывках одежды. Совершенно голым имена писали прямо на теле. Конечно, это был примитивный способ, и все же благодаря ему удалось навести некоторый порядок. А это было не так легко, потому что пострадавшие то и дело переползали с места на место.
— Почему их не лечит доктор? — с удивлением спросил у одного из санитаров молодой доброволец.
Санитар спокойно ответил, что врач не знает, как лечить, а рисковать не хочет; он никак не может понять, в чем причина страданий, шестерым он впрыснул пантопон, им стало чуточку легче, а на остальных пантопона не хватило.
Обо всем этом рассказал Сигэмацу парень из отряда после своего возвращения из Хиросимы. К тому временя у самого Сигэмацу появились признаки лучевой болезни. Стоило ему чуть-чуть переборщить с работой в поле, как его разбивала странная слабость, на голове появилась мелкая сыпь. Волосы вылезали при первом же прикосновении и без всякой боли. Как только Сигэмацу становилось хуже, он прекращал работу, стараясь побольше отдыхать и получше питаться. Больные лучевой болезнью, как правило, испытывали те же самые страдания. Все они нуждались в отдыхе и хорошем питании. Те, кто через силу продолжал работать, постепенно слабели и гибли, словно сосенки, пересаженные неумелым садовником. В соседних с Кобатакэ деревнях таких было немало. Люди казались вполне здоровыми. Месяц или два они работали в полную силу, потом недуг укладывал их в постель, и спустя неделю, самое большее дней десять, они умирали. Первым симптомом болезни была специфическая боль, особенно резкая в плечах и пояснице.
Участковый врач, осматривавший Сигэмацу, без обиняков сказал, что у него лучевая болезнь. Такой же диагноз поставил и доктор Фудзита из Фукуяма. К счастью, у Ясуко никаких признаков лучевой болезни не обнаружили. Ее много раз подвергали медицинскому осмотру, регулярно обследовали в диспансере, где состояли на учете больные лучевой болезнью. Все было в норме: лейкоциты, кровь, моча, РОЭ, гемоглобин. Ее выстукивали и выслушивали, но никаких нарушений здоровья не оказалось. Это было спустя четыре года и десять месяцев после того, как окончилась война. Как раз в то время к Ясуко посватался жених. Партия была завидная. О таком муже Ясуко, по чести говоря, могла только мечтать. Принадлежал молодой человек к почтенной семье, которая жила в деревне Ямано. Где этот парень увидал Ясуко — неизвестно, но он вскоре прислал свата, вернее, сваху. Ясуко дала согласие, и Сигэмацу, опасаясь, как бы сватовство и на этот раз не расстроилось из-за слухов о болезни Ясуко, получил у врача свидетельство о здоровье племянницы и отправил его свахе.
