– С Ползучей Благодатью сговориться, дабы снизошла, – твердила старуха-кликуша внученьке-любимице, – перед тем не одну пакость накликать надо. Рассыпаешь занозы щедрой рукой, костерят тебя за спиной – и в Овал, и в Квадрат, и в Геенну с Эмпиреями! – а ты «кубышку» копишь. Время пришло, глядь – на одну жирную удачу набралось. Удача, деточка, она в отличие от беды по мелочам не разменивается.
Так и жили три семейства – из века в век, вплоть до памятного указа Вольдемара Везучего, первого герцога Сорентийского.
Получив Сорент в ленное владение, новоиспеченный герцог прибыл в город для инспекции земель и угодий. Выбрал приглянувшееся место, приказал строить на холме новый замок. А чтоб изыскать средства на строительство, обложил народ «замковой» податью.
Народ крякнул, но смолчал.
Начинать правление с усиления налогового бремени – глупей глупого. Вольдемар честно намеревался этой податью и ограничиться. Однако двор рос, как на дрожжах, фаворитка бурно справляла именины, на мантии вытерся горностай… Казна же пополнялась ни шатко ни валко. Его высочество лихорадочно искал свежие источники доходов, не находил – и, тяжко вздыхая о судьбе подданных, вводил следующий налог.
На благо государства.
Народишко разок сыграл в молчанку – и хватит: ворчал-бурчал, как гром за рекой. Некий колдун-самоучка Закумпий похвалялся, что сыскал в замковом нужнике волос с герцогова тела. Ужо берегись, наведем сто бед на деспота! Вы, добрые граждане Сорента, мне, колдуну, заплатите, а я тирана урезоню.
Платить Закумпию не спешили, но и властям злоумышленника никто не выдал.
Обстановка накалялась. Пахло мятежом. Казенных мытарей тайком били. Тут кто-то из придворных и доложил герцогу о сорентийских кликушах. Мол, издавна пакостят – теперь, видать, ополчились на ваше высочество. Козни строят.
Прикажете взять к ногтю?
Впервые в жизни Вольдемар проявил государственную мудрость. Или любопытство заело. Другой бы бросил кликуш в острог, а государь вызвал всю пятерню в замок, где еще пахло известкой и алебастром, и удостоил аудиенции. Женщины запираться не стали, выложили правду-матку на стол. Вольдемар кивнул, впал в задумчивость и велел обождать за дверями высочайшего решения.
Через час кликуш позвали вновь. Восседая на троне, герцог повелел: призвать удачу и благоденствие на подвластные мне земли. Сделаете – награжу. Смухлюете – сожгу и по ветру развею.
Сроку – две недели.
Удрученные женщины собрались на совет. Гореть на костре никому не хотелось. Выход нашла Генечка Локсмар, самая молодая; ей в ту пору едва восемнадцать сровнялось. Помнишь, говорит, Лизавета, как ты Гансу-бондарю в кости выиграть помогла?
