А Ирокезовы в это время спали, утомлённые тяжёлой работой.
В топках шумело пламя. Мелодично гудел перегретый пар, убаюкивая Великих Сантехников Ирокезовых. Проснулись они от сквозняка.
Ветер врывался в открытую дверь, поскрипывая створкой и перекатывая между осколков дешевых амфор колбасную кожуру, оставленную друзьями Вулкана. За дверью, около самого порога лежал и сам главный сантехник города Помпеи Вулкан. Силы оставили его, едва он переполз через порог, а около котлов толпились неприятности, их было много. Одни бегали друг за другом, другие задумчиво смотрели в огонь, положив голову на лапы. Самые агрессивные и дурно пахнущие, откручивали гайки с котельного оборудования.
Ирокезов-старший на минуту опешил, но едва взглянул на манометр, обрел свою обычную живость. Стрелки стояли далеко за красной чертой. Подхватив одной рукой сына, а другой Вулкана он захлопнул ногой дверь и выскочил из котельной. Громадными скачками, подруливая ногой, как хвостом он бросился прочь от Везувия. Из жерла вулкана валил густой дым, в котором без труда угадывались сполохи пламени. Земля зашаталась под ногами, изношенное оборудование не выдерживало нагрузки. Ирокезов младший соскочил с отцовской руки и спросил на бегу.
— Куда бежим, папенька? Кочуем, однако?
За Ирокезова-старшего ответил Везувий. Взрыв, раздавшийся за их спиной, был такой силы, что содрогнулись вся Азия, Африка и Латинская Америка.
Так погибли Помпеи, а Вулкан сломал ногу..
Двадцатая история. Открытие Америки
Солнце вставало какое-то пасмурное, занавешенное тучами, словно кисель пенками. Ирокезов-старший тоскливо смотрел вслед утиной стае. Птицы с гоготом неслись над болотом. Близился конец лета. Пернатые собирались большими стаями и улетали на юг, к теплу.
— Вроде холода скоро? — спросил Ирокезов-младший у отца.
— Да сынок — уныло, голосом полным осенней тоски, ответил Ирокезов старший — Сначала, конечно дожди…
— Дожди — вода, льющаяся из мест, где её быть не должно, — пояснил ручной попугай Гдыня.
— Нам, пожалуй, тоже кочевать время?
Попугай засмеялся голосом местного богатыря, к которому Ирокезовы ходили бороться, чтобы не потерять форму, а также пить пиво и вспорхнул на берёзу к знакомым воробьям.
— Кочевать — у подруг ночевать — проорал Гдыня, под одобрительное чириканье.
— Кыш, мерзавец — голосом слабым, но с оттенком одобрения, прикрикнул на него Ирокезов-старший, а младшенький швырнул головешку. Попугай слетел с дерева.
