Это определенно противоречило ее характеру. Джоанна привыкла открыто высказывать все, что было у нее на уме. Но теперь она не могла рисковать, боясь, что у нее во второй раз отнимут Джоэль.
Галина спросила, как спала девочка. И Джоанна ответила, что у Джоэль прекрасный сон. Няня показала, как правильно держать ребенка при срыгивании. Они разговаривали так, словно опять очутились в гостиничном номере в Боготе.
Джоанна кивала, отвечала и даже поддерживала беседу.
– Где вы родились, Галина? – спросила она, когда Джоэль наелась и ее вроде бы даже удалось укачать.
– Во Фронтино, – отозвалась няня, – в Антиокии. – И, поняв, что Джоанна не знает названий колумбийских провинций, добавила: – На севере. На фруктовой ферме. Очень давно.
Джоанна кивнула.
– И как там?
Галина пожала плечами.
– Мы были очень бедны. Кампесинос.[23] В школу меня определили святые отцы.
При упоминании о религии Джоанна вспомнила черную сутану и белый воротник, который мелькал сквозь перегородку в исповедальне. Запах нафталиновых шариков, ладана и детской присыпки.
Она хотела, чтобы разговор продолжался. Джоэль спала, и Галина в любой момент могла встать и потребовать: «Ну, давай ее сюда». К тому же было, безусловно, приятно общаться хоть с каким-нибудь человеческим существом.
Существовала еще и другая причина: пока разговариваешь, можно не думать.
«Восемнадцать часов» – так было сказано Полу.
Галина протянула руку и нежно, но игриво погладила ершистые волосики Джоэль.
«Невозможно, чтобы вот такая Галина кому-то не понравилась», – подумала Джоанна. Должно быть, она не одна – их две. И вот этой любая мать доверила бы своего ребенка.
– А когда вы приехали в Боготу?
– Во время событий, – ответила няня. – Когда убили Гайтана.
Она объяснила, что происходило в Колумбии в сороковых годах. Хорхе Гайтан был человеком из народа. Не лилейно-белым, как остальные политики, а наполовину индейцем. Надежда таких кампесинос, как ее отец. А потом его застрелил ненормальный. Вся страна сошла с ума и погрузилась в пучину насилия, которое не прекращается до сих пор.
Джоанна слушала, кивала и задавала вопросы. Оказалось, что ей не просто хочется продлить разговор, но даже интересно, что говорит Галина. Может быть, таким образом удастся получить ключик.
«Вы ничего не понимаете, – заявила колумбийка Полу, когда он спросил, почему их украли. – Это не ваша страна».
И теперь Джоанна пыталась понять.
Она обратилась к голливудским аналогиям: получалось, что Колумбия – это нечто вроде «Вестсайдской истории»,
