— Значит, вы полагаете, это она уничтожила капитана Элленбаха? — уточнил Клем, пожирая глазами изящные очертания адмиральской трубки, чашечка которой была вырезана в виде девы, из тех, которые обычно укрепляют на носу корабля. Именно такая украшала когда-то нос торгового судна адмирала.
— Говорят, именно она загнала его в могилу раньше срока, — пропыхтел адмирал Сибери, выдувая клубы дыма из трубки.
— Так-то оно так, да только она навредила не столько капитану Элленбаху, сколько его шхуне, — протянул Клем.
— Тут ты прав. Шхуну она потопила, — уверенно заявил адмирал Сибери. — Вот только оставшиеся в живых не находили себе места. Бродили, будто потерянные, и совсем не дорожили жизнью.
— Не дорожили, — согласился Клем, словно, повторяя последние слова, утверждал некий универсальный закон. Ему вдруг стало легче на душе, хотя солнце уже опустилось за горизонт и крыльцо освещалось только приглушенным светом свисавшего с крыши фонаря.
— Честно говоря, я не слишком верю в эти старые бредни, — заметил адмирал Сибери. — Всегда говорил, что не поверю, пока не увижу сам. А я никогда не встречал такого создания, как… ка-а-ак… ка-ак…
Клем недоуменно уставился на странно квакавшего адмирала, который сжимал трубку с такой силой, словно хотел раздавить. Краем сознания он отметил, что костяшки пальцев морского волка стали белее снега. Раздался громкий треск — и голова пенковой девы взлетела в воздух и упала ему на колени.
Лишь тогда Клем заметил, что в квадратах остекленного крыльца отражаются не только он и адмирал. Ночная гостья вернулась и стояла над его плечом жутким безголовым часовым.
Адмирал Сибери безмолвно шевелил губами, произнося беззвучные проклятья. Клем кое-как дотянулся до фонаря и прибавил света. Молчаливая женщина исчезла так же внезапно, как и появилась, превратившись в бесформенное облако.
Адмирал, словно не поверив увиденному, энергично потер глаза, заглянул в чашечку трубки, исследовал содержимое табачного кисета и, отчаявшись найти разумное объяснение случившемуся, вручил то и другое Клему.
Тот взял кисет и трубку, но ничем не выдал, что, как и адмирал, стал свидетелем очередного явления духа. Просто знал, что Молчаливая женщина все еще маячит неподалеку, за кругом света, отбрасываемого фонарем. Только этот свет и не давал ей принять видимую форму.
К своему ужасу Клем понял также, что зародившиеся чуть раньше подозрения подтвердились с неопровержимой силой. Значит, Молчаливую не интересовали ни его дом, ни рыбачья лодка для ловли омаров, ни причал, ни даже крыльцо Поджи-хаус.
