– Мертвые приплыли, - сообщил кэлпи. Фома пролил из ложки варево на траву.
В заросли ткнулась лодка. Мертвые кэлпи лежали в ней - руки сложены на груди, лица серые, точно прибрежная глина. У одного на лбу засохла темная кровь.
– Трое, - бесстрастно сказал кэлпи, стоящий рядом с Фомой. Рубаха и штаны у него были из выделанной чешуйчатой кожи - то ли рыбы, то ли змеи, а рыбка в ухе сверкала рубиновым глазом, по этому глазу Фома и отличал его. - Одного мы оставили вам.
– Так вам и надо, - сказал Фома. - Так вам и надо. Струсили, ага? Трусы, похитители детей, убийцы, подлые нелюди. Мы убьем еще, мы всех вас перебьем, мы разыщем вас на ваших островах, мы развесим вас на деревьях…
Алая волна гнева подхватила его и понесла, и сквозь звон в ушах он еле различал, как вода плещет о борта лодки мертвецов.
– Только трусы берут в плен детей. Только трусы нападают исподтишка. Мой отец вас убьет. Он соберет людей и придет за мной. Он сильный. Он пальцами может согнуть железный гвоздь. Он…
Вдруг стало очень тихо. Волны еле слышно плескались о темные борта лодки.
Тот кэлпи, у которого серебряная серьга-рыбка была с рубиновым глазом, сказал:
– Идем. Тебе нельзя. Смотреть нельзя.
Костер прогорел, варево в котелке подернулось жирной пленкой, но Фома все равно взялся за ложку и проглотил несколько кусков. Ему было стыдно, что он не может удержаться, но он ничего не сумел с собой поделать.
– Ваши мертвяки сгниют, - сказал он и опять запустил ложку в котел. - Их съедят раки. И рыбы.
– Раньше, - сказал кэлпи, - мы заворачивали наших мертвых в погребальные пелены, пропитывали смолой… клали в лодку и поджигали. Ночью. Огни плыли по воде. Огни мертвых.
– У вас кончилась смола, - сказал Фома, - и погребальные пелены. Так вам и надо.
– Люди научились находить нас по огням, - пояснил кэлпи. - Огни горели ночью. Высокие огни. Люди били нас с воздуха.
– Так вам и надо, - повторил Фома.
– Теперь мы пускаем лодку по воде днем. Ставим на нее такую вашу машинку. Она срабатывает, когда лодка с мертвецами далеко. Огни загораются далеко. Нас не найти. Мы учимся…
– Все равно мы вас убьем, - сказал Фома. - Вы трусы. Вы бьете в спину.
– Мы воевали храбро, - рубиновый глаз серебряной рыбки блеснул красной искрой. - Мы стояли лицом к лицу. Против ваших ружей. Мы знали честь. Но вы превратили нас в трусов.
– Вы всегда были трусами, - сказал Фома.
– Вы сделали это, - настаивал кэлпи. - Вы убили наших бардов. - Мы стояли гордо. Мы воевали смело. Барды слагали о нас песни. И мы воевали так, чтобы песни о нас были не стыдные. Чтобы никто потом не мог петь о том, что такой-то из рода такого-то струсил. Но бардов не стало, и нам стало все равно.
