Улыбка медленно сходила с лица Джозефа.
– Как повела бы себя леди в данном случае, мне трудно судить, но, по-моему, лучше остаться в живых, чем соблюдать правила светского этикета.
Прежде чем ответить ей, он пристально посмотрел на жаркий румянец, заливший ее лицо, и понял, что она сгорает от стыда. Он ни в коем случае не хотел своими вопросами усугубить ее смущение, но мысль о том, что она стыдится своей смелости и находчивости, немало огорчила его. Он ответил ей без улыбки:
– Как вам будет угодно.
Какое-то время они стояли в полном молчании. Наконец она спросила:
– Что мы будем теперь делать, мистер Смит? Далеко ли отсюда до города?
Глядя на него вблизи, Констанс вдруг заметила, что у него веснушки. Их можно было разглядеть, только если стоять совсем близко к нему и внимательно вглядываться. Но это, бесспорно, были веснушки. Это открытие почему-то умилило ее.
«Совсем как мальчишка!»
– Боюсь, я этого не могу вам сказать, мисс Ллойд. Я никогда не ездил, по этой дороге.
– Вам нужно промыть и перевязать рану, – сказала она тихо.
Джозеф, вздохнув, вдруг прямо, посмотрел в глаза Констанс.
«Какие у нее удивительные глаза!» – подумал он и не нашел в них ни коварства, ни притворства.
Он поймал себя на том, что верит ей. До сих пор, насколько он помнил, у него не было доверия к женщинам.
Констанс сделала шаг назад и наступила на подол собственной юбки. Он быстро, не колеблясь, уберег ее от падения, придержав за талию.
Кашлянув от волнения, он тут же опустил руки. Как только он перестал чувствовать тепло ее тела, ему вдруг снова захотелось дотронуться до нее.
Нет! Она невеста Гастингса. Джозеф доверял Констанс, но не доверял самому себе. Когда он заговорил, голос его звучал несколько натянуто:
– Возможно, нам надо подождать здесь. Наверняка появится следующая карета.
– Разбойники могут вернуться сюда. Как только они поймут, что их одурачили, они вернутся и не простят нам.
– Думаю, вы правы, мисс Ллойд. – Голос его уже окреп, а когда он отошел на несколько шагов, то почувствовал себя совсем уверенно. – Подлинный дух поединка, видимо, незнаком таким людям.
Джозеф посмотрел на разбитый сундук и разбросанные вещи Констанс.
– Мне очень жаль, что вы потеряли сундук и бюро, мисс Ллойд, – промолвил он, глядя на щепки от сундука и втоптанные в грязь платья и нижние юбки.
Она тоже смотрела на это печальное зрелище, очередные обрывки и осколки ее жизни, лежащие в дорожной грязи, – новые, дареные, и старые, свои, дорогие сердцу.
