Выйти замуж за лорда - Джудит О’Брайен

Ричмонд, Виргиния

Август 1865 года

Жара была изнуряющей. Юная Констанс Ллойд то и дело промокала виски стареньким, но безукоризненно чистым носовым платочком. С запястья ее руки свисала сумочка на шнурке со скудным содержимым – несколько долларов. Она не рискнула оставить их в пансионе сестер Смизерс даже на то короткое время, которое ей понадобится, чтобы побывать на почте. Какими бы милыми ни быта эти старушки и их респектабельные постояльцы, Констанс не была такой простодушной, чтобы оставить что-либо стоящее из вещей без присмотра. Если бы она позволила себе подобную беспечность, то просто не выжила бы в последние четыре года.

Проехавшая по немощеной улице повозка подняла такое облако пыли, что Констанс пришлось остановиться, закрыв глаза.

Неужели в ее родном Ричмонде всегда такая жара?

– Добрый день, мисс Ллойд.

Констанс открыла глаза и увидела перед собой худое, изможденное лицо мистера Брюса. Он почтительно коснулся полей своей шляпы. Ровесник ее отца, мистер Брюс совсем недавно вернулся из действующей армии конфедератов. Он добирался домой в Ричмонд не один месяц.

– Добрый день, мистер Брюс, – улыбнулась Констанс, вспомнив, как несколько лет назад он, дородный господин, приезжая на плантацию к Ллойдам, неизменно угощал ее лакричным леденцом.

– Вам тоже жарковато, не так ли? – Лицо мистера Брюса было в красных пятнах, а редкие пряди седых волос прилипли к голове.

– Нет, мне не жарко, – ответила она вполне искренне. – Вот почему я направляюсь в южную часть города на почту. Надеюсь, там меньше пронизывающих сквозняков.

Мистер Брюс, оценив шутку, засмеялся коротким, похожим на кудахтанье смешком, перешедшим в кашель. Констанс сделала вид, что не заметила старческого кашля мистера Брюса, а тот снова дотронулся пальцами до шляпы, а затем, подняв их вверх, как бы отсалютовал ей и двинулся дальше.

Как странно встречаться с теми, кого когда-то знала, подумала она. Теперь все, кого она помнила, кажутся незнакомыми.

Их разделили испытания, которые, казалось, должны были всех объединять. Сначала поражение конфедератов сблизило их. Но по мере того как недели превращались в месяцы, обвинения, недоверие или просто страх перед будущим неузнаваемо меняли людей. Повседневные житейские невзгоды заставляли порой многих воспринимать в искаженном виде самые незначительные и обыденные факты. Патриотические лозунги и речи сменились подозрительностью, взаимными обвинениями и упреками в симпатиях к янки. Вместо того чтобы постараться налаживать жизнь, многие увязли в прошлом, в воспоминаниях и разговорах о том, как могло бы все сложиться иначе, если бы, если бы… Единственными, кто оставался вне упрека и подозрения, были герои, погибшие на поле брани. Лишь им был уготован покой. Взгляд Констанс остановился на уцелевших в городе зданиях. Их было всего два: городская мэрия и здание Конфедерации. Они, как всегда, гордо высились, окруженные уцелевшими стенами и остовами других разрушенных домов города, который некогда назывался Ричмондом. На крышах этих двух не тронутых войной зданий в августовском зное уверенно держались на прочных древках два американских флага. Вид их был непривычен для глаза Констанс.