— Так вот что мы надумали… Это и тебе хорошо будет, и нам… Отдайте нам Ирочку… Насовсем…
Лариса увидела, как внезапно побелели у матери губы, она шевельнула ими, будто собираясь что-то сказать. В комнате стало тихо-тихо, только слышно было, как хрустит конфетами Леня.
А тетка, увидев, что и мать, и отец не возражают, сочла это за добрый знак, заговорила дальше:
— У нас она будет как сыр в масле кататься, а у вас что… Разве мы не знаем, что твои, Марусенька, дети на одной картошке растут?..
— Лучше, конечно, чтобы она не знала, кто ее настоящие родители… Мы бы ее удочерили, — рассудительно вставил дядя Коля.
— Ой, что вы, — наконец, как бы очнувшись, простонала мать. — Она же такая маленькая…
— Не такая она и маленькая, — перебила тетя Зина. — Бывает, дети совсем без матери остаются, еще при рождении, и вырастают, а ей семь месяцев… Ваня, — повернулась она к отцу. — Вы скажите Марусе… Мы же вам добра желаем…
— Ой, нет, — снова простонала мать и подалась к Ирочке. Девочка, увидев мать, протянула ей ручонки, но тетя Зина, словно твердо решив не расставаться с ребенком, крепко прижала девочку к себе. Ирочка засмеялась и обняла теткину шею. Мать, увидев это, в нерешительности отступила, отошла к стене и уже оттуда испуганными глазами смотрела на девочку. А тетя Зина снова обратилась к отцу.
— Ваня, я прошу вас, уговорите Марусю, скажите ей, что так будет лучше. Для Ирочки… Вы же знаете, что добра у нас немало, а жизнь человеческая не вечна, со временем все будет ее… А так что? Чужие люди все растащат, а нам на старости и воды подать некому будет…
Отец поднялся, отошел в угол, где висела его куртка. Долго шарил по карманам, пока нашел мятую пачку папирос. Вытащил одну, закурил.
— Как она, — хрипло бросил он, кивнув на мать.
— Что вы его спрашиваете! — в отчаянии заговорила та. — Разве он отец своим детям? Он не только Ларисе, он и своим детям отчим, всех бы пораздавал, разве ему жалко!
Мать заплакала. Отец не ответил ни слова, сел на диван и крепко затянулся папиросой.
— Не надо, Марусенька, не волнуйся, — подошла к матери тетя Зина, обняла ее одной рукой (на второй все еще держала Ирочку). — Мы и не думали, что так получится… Мы же хотели, как лучше… А для нас Ирочка была бы такой радостью… — И тетя Зина поднесла к глазам свой кружевной платок.
Мать с теткой всхлипывали. Дядя Коля сидел красный, надутый.
— Уж очень это неожиданно… Я просто и не знаю, — растерянная, сквозь слезы бормотала мать. Она словно бы стала сдаваться.
