. Таким образом, так как эти факты могут быть поставлены под сомнение, этические суждения подвержены пересмотру на основе новых знаний и фактов.
Исправленный эмотивизм Стивенсона оставляет некоторое место возможности здравого этического суждения, но его система претыкается там же, где преткнулся старый эмотивизм Айера. Эта этическая теория продолжает оставаться крайне субъективной, так как спорные факты и меняющиеся предпосылки по-прежнему могут вносить ошибку в этическое суждение. Эта ошибка может быть оправдана лишь по причине нашего несогласия с теми или иными фактами, на основе которых делалось данное заключение. Кроме того, эта исправленная теория приобретает все более сходство со старым эмотивизмом, в особенности своим отказом принять правильность или ошибочность действий, если наше суждение не строится целиком на констатации фактов. Это оставляет нас с этикой свободного выбора, но без критерия для определения правильности или ложности такого выбора.
И опять-таки, никто не может последовательно жить руководствуясь системой эмотивистской этики. Человек может утверждать, что этическое суждение не может быть верным или ложным, но если вы живете рядом с ним, вы увидите, как своей жизнью он опровергает эту теорию. Если его машина будет украдена, он обратится в полицию. Если он обнаружит, что кто-то пытается поджечь его дом, он даст знать, что этого не должно делать. И если кто-либо насилует его жену и убивает его детей, то он будет стремиться привлечь этого человека к суду. Более того, на суде его эмотивистский подход к этике будет оставлен для горячей дискуссии о моральных категориях. Таким образом, он будет пламенно доказывать правоту и неправоту в не зависимости от того, что он написал в своем последнем эссе, опубликованном в Философском обозрении.
Жак Монод, французский молекулярный биолог, вместе с двумя другими французскими учеными получил в 1965 г. Нобелевскую премию за значительный вклад в генетику. В интервью, данном им в Нью-Йорк Таймс он отметил, что считает невозможным отделять то, что должно быть от того что есть. Он сказал, что если бы не было некоторого намерения во Вселенной, если мы — всего лишь случайный продукт эволюции, тогда мы не можем определить, что должно быть. Он продолжает: «Если это так, тогда мы не можем отделять всякое «должно» от всякого «есть» и наша система ценностей оставляет выбор за нами. Фактически, мы должны выбирать систему ценностей. Мы не можем жить без нее: мы не можем жить как индивидуумы, мы не можем жить как общество»
