«Таким образом, если я говорю кому нибудь: «Ты поступил неправильно, украв деньги», я не утверждаю ничего большего, как если бы я просто сказал «Ты украл деньги». Дополнив это своим суждением о том, что это действие плохое, я ровным счетом ничего не сказал. Я просто выразил свое моральное неодобрение этому поступку… В каждом случае, когда выносится какое-нибудь этическое суждение, функции, которые берут на себя эти слова заключаются всего лишь в передаче эмоций»[44].
Для Юма и Айера этические суждения никогда не противоречат одно другому, поскольку такие утверждения являются всего-навсего выражением чувств индивидуумов. Допустим, я сказал «Мне нравятся помидоры», а вы сказали «Мне не нравятся помидоры». Мы несогласны в нашей оценке этого продукта, но никто не может сказать, что мы противоречим друг другу. С точки зрения логики нет никакого противоречия в том, чтобы говорить, что мне нравится то, что не нравится другому.
Теперь, если утверждение «Воровство — это плохо» не означает ничего большего, как «Мне не нравится воровство», вы можете сказать и «Воровство — это хорошо» и мы не будем противоречить друг другу. В обоих случаях, это всего лишь дело нашего личного предпочтения. Поэтому Айер говорит о том, что невозможно вести здравые диспуты о морали. Моральные суждения, пишет он, «являются просто выражением эмоций, которые не могут быть ни ложными, ни истинными»[45].
Какое место подобная система оставляет этике? Ответ на этот вопрос заключается в том, что с данной точки зрения о морали не стоит вообще дискутировать. Всякое действие является морально нейтральным. Я могу предпочитать воровство изнурительной работе; вы можете предпочитать футбол гольфу. Нет никакой разницы. То, что происходит нельзя охарактеризовать ни добрым, ни худым — это просто происходит. Всякое моральное суждение бессмысленно с точки зрения этики эмоций. Вновь обратимся к Айеру: «То, что мы совершаем не может и не должно подвергаться какой-нибудь оценке с точки зрения принципов морали. Иначе мы будем всего лишь восхвалять или поносить эти дела в свете наших собственных чувств»[46].
Новый (исправленный) эмотивизм
Несколько менее крайняя форма эмотивизма была сформулирована Чарльзом Стивенсоном. Он соглашается, что выражение этических суждений стремится к тому, чтобы найти и пробудить сходное понимание у слушающего[47]. Однако он также считает, что благодаря наличию нашего личного к ним отношения, основанного на наших убеждениях, они могут иметь здравый смысл. Другими словами, Стивенсон предполагал, что ценность зависит от того, на основе каких фактов эта личность совершает то или иное этическое суждение
