— Будем на это надеяться.
— А если бы кто-нибудь запомнил меня?
— Если так, — терпеливо объяснил Блэкшир, — вас, очевидно, будут допрашивать в полиции. У вас было достаточно оснований ненавидеть Теролу.
— Если бы я убивала каждого, кого ненавижу, в городе было бы полно трупов.
— Я в это не верю, миссис Кларво.
— Ах, оставьте. Не говорите со мной как психиатр детской больницы. Вы меня не знаете. Не понимаете. Во мне кипит ненависть. Что я могу с этим поделать? Меня обманули, надули, одурачили, — чего же вы от меня хотите? Каждый по-своему убивал меня, каждый. Харрисон, Дуглас — они ушли из этой дурацкой жизни. А я, как всегда, осталась, одна я осталась.
С подъездной дорожки донесся скрип отсыревших тормозов. Оба услышали его одновременно, Верна со страхом, Блэкшир — с облегчением. Он не признавался самому себе, что его очень беспокоит задержка Элен.
— На этот раз, наверное, Элен, — сказала Верна. — Не знаю, что ей сказать, как себя вести. Мы так долго не встречались, что стали друг для друга посторонними людьми.
— Вот и ведите себя по отношению друг к другу как посторонние люди, которые, во всяком случае, соблюдают правила вежливости.
Блэкшир подошел к застекленной двери и посмотрел на подъездную дорожку. Какая-то женщина рассчитывалась с шофером такси, пухлая седая женщина в черно-белом костюме. Когда такси уехало, женщина остановилась и посмотрела на дом, как будто не была уверена, туда ли она попала. Увидела Блэкшира и вроде бы узнала его. Вместо того чтобы идти к парадной двери, направилась через внутренний дворик решительными быстрыми шагами и подошла к застекленной двери.
Обеспокоившись, Блэкшир вышел ей навстречу и прикрыл за собой дверь.
— Хелло, миссис Меррик.
Лицо ее было неподвижным, враждебным.
— Она дома?
— Да.
Миссис Меррик попыталась обойти его и проникнуть в дом, но он схватил ее за руку и удержал:
— Одну минуту, миссис Меррик.
— Чем скорее я это сделаю, тем лучше. Отпустите мою руку.
— Отпущу, но только после того, как вы скажете мне, что вы задумали.
— Вы хотите спросить, не собираюсь ли я задушить эту чертову ведьму? Нет. Как бы мне этого ни хотелось.
Блэкшир отпустил ее руку, но миссис Меррик не сразу отошла от него.
— Как бы мне этого ни хотелось, — повторила она. — Эта чертовка говорила об Эвелин такие вещи — немыслимые, ужасные. Я не могу оставить их без ответа и не оставлю. Как всякая мать.
— Когда она с вами говорила?
— Меньше часа тому назад. Она позвонила мне на работу — представляете? Бог знает, может, кто из окружающих ее и слышал, она орала что было мочи. Выдвинула против Эвелин невероятные обвинения. Я не могу даже повторить их, настолько они подлые. Кричала что-то о том, что возвращает Эвелин часть ее собственного яда. Не знаю, что она хотела этим сказать. Эвелин всегда была так добра к ней. Потом сказала, что Эвелин — убийца, что это она убила Дугласа. Я повесила трубку, но она тотчас перезвонила. И мне пришлось ответить ей, кругом были люди. Когда она наконец кончила, я отпросилась у начальника до конца рабочего дня, и вот я здесь. Я должна прояснить это дело до конца.
