— Только после того, как ваша лошадь, да и вы сами остынете, — решительно заявил Маркус и стал так, что Ева не могла вскочить в седло.
Ева вспыхнула от возмущения.
— Тогда я поведу ее за повод, пешком.
— Две мили?
— Да хоть и две мили.
— Не глупите. Имейте немного терпения, вы поедете, как только она остынет.
— Вы намерены удерживать меня здесь?
— Ну зачем же так! Вы не моя пленница, можете уходить, если уж вам так не терпится.
— Тогда будьте так любезны — отойдите и дайте мне пройти.
Фицалан чуть подался в сторону, а Ева настороженно смотрела на него, не зная, как быть дальше. Приближаясь к лошади, она неизбежно его коснется, а после злосчастной встречи в лесу три года назад она предпочитает держаться от него на почтительном расстоянии.
— Увидев, как ваша лошадь понесла, я тут же бросился вам вслед.
— Какое благородство! Как хорошо, что вам не пришлось спасать меня, а мне не надо унижаться и благодарить вас! Но зря вы беспокоились, лучше бы оставались около шахты, где ваше присутствие необходимо. А я уж как-нибудь и сама справлюсь с моей лошадкой.
— Да она могла вас сбросить!
— Могла, но не сбросила. Отправляйтесь-ка вы на свою шахту, мистер Фицалан. Там уже удивляются, куда вы запропастились. Еще пойдут вас искать и найдут нас здесь вдвоем наедине. Представляю, какие пойдут разговоры, — заключила Ева с нескрываемым сарказмом.
— А это было бы вам неприятно?
— Ничуть. Вы же, по-видимому, решили второй раз запятнать мою репутацию. Один скандал уже был, так что мне не привыкать. Или вы полагаете, что таким образом вам удастся склонить меня к замужеству? Заставив уговорами забыть, как вы заманили меня в лес?
Маркус лукаво улыбнулся. Он-то хорошо помнит, как она ответила на его поцелуй — с такой страстью, с такой нежностью! Даже вспомнить — и то приятно.
— Если уж быть точным, я вас не заманивал. Вы пошли по собственной воле. А запятнанной оказалась моя репутация — я не воспользовался подвернувшимся случаем, то есть опозорился.
— У вас слишком хорошая память, — процедила Ева.
— Да-да, помню — вы горели желанием.
— Была молодая и глупая.
— А сейчас вы поумнели?
— Да, не такая я теперь дурочка, чтобы увлечься вами.
— Вы уверены? А в последний раз, когда мы виделись, говорили что-то иное. Припоминаете? — Глаза его сверкали, на губах играла легкая улыбка. Он сделал шаг в ее сторону.
Кипя от гнева, Ева отступила назад.
— Не смейте приближаться ко мне! Вы, Маркус Фицалан, форменное чудовище!
— Как приятно, что вы называете меня по имени! После «мистера Фицалана» «Маркус Фицалан» прямо-таки ласкает слух.
