При этом он старался не глядеть в сторону клиентов, этой странной троицы. Как и многие его соотечественники, он в глубине души недолюбливал вайнахов за их высокомерие, хитрость, а порой и подлость, за то, что они считают себя белой костью, и еще за многое другое. Но раз имам в мечети постоянно призывает молиться за собратьев в Чечне, пусть всевышний сначала вернет им разум, а затем дарует и победу в борьбе с неверными...
Бушмин едва удержался, чтобы не поморщиться: без своей «шубы» ягненок стал поразительно смахивать на ободранную собачонку в какой-нибудь вьетнамской или корейской харчевне.
— Ты сейчас на нашей стороне, Андрей, — пристально глядя на «кунака», сказал чеченец. — Аллах принял жертву, а значит, нашим общим делам будет сопутствовать успех.
"Кударец всего лишь жалкий подмастерье, — холодно подумал Чермоев. — Никто лучше вайнахов этого не делает. Потому что лишать жизни, ломать хрупкую границу между живым и мертвым, нужно умеючи, и какая, в сущности, разница, кого ты убиваешь — животное или человека?"
«Это всего лишь ягненок, — мысленно сказал себе Бушмин. — Сегодня Курбан-Байрам, праздник жертвоприношений. Так что не придавай увиденному слишком большого значения и не ищи здесь потаенного смысла».
— Ахмед, распорядись, чтобы барашка сварили, — повысив голос, сказал Чермоев. — А твой подручный пусть раздаст мясо бедным! Да, так будет правильно...
Он дружелюбным жестом приобнял Андрея за плечи, одновременно проталкиваясь с ним вслед за Вахой через собравшуюся возле площадки толпу.
— Теперь прямиком к праздничному столу! И знай наперед, дорогой кунак, что таких угощений, такого почета и преданной дружбы, как у братьев Чермоевых, ты нигде и ни у кого не сможешь найти...
Последние дни мая выдались особенно жаркими. Раскаленный солнечный диск долгими часами был словно вклеен под купол небосвода, а редкие облачка проплывали где-то вдали, за перевалами, уже на дагестанской стороне. В полуденную пору силуэты горных кряжей странным образом подергивались в знойном мареве, то приближаясь, то удаляясь; воздух сухой, прокаленный обжигал лицо, как из духовки...
И все же в горах проще укрыться от жары. Особенно в Веденском ущелье, где горные склоны сплошь и рядом покрыты густыми зарослями «зеленки», где тесно сплетаются между собой пышные кроны клена, бука и дуба, с частыми вкраплениями медноствольной горной сосны, с труднопроходимыми участками зарослей держи-дерева, кизила, карагача, с буйно разросшимся подлеском, под сотканным самой природой маскировочным пологом, почти непроницаемым не только для солнечных лучей, но и взорам пилотов федеральной авиации. А еще ямы, пещеры, сумрачные разломы и расселины, с сочащимися влагой каменистыми стенами, с ядовито-зелеными нашлепками лишайников и мхов, глубокие ущелья, по дну которых стремительно, с шипением, в хлопьях пены бешено несут свои воды своенравные горные реки...
