И, мертвенно-бледная, обезумевшая от страха, с блуждающим взглядом она протянула письмо г-ну де Парделану.
Г-н де Парделан взял его.
- Арман-Луи в тюрьме! Господин де ла Герш приговорен к смерти за преступление "оскорбление величества"!.. Как же так? Почему? - изумился он.
- Господин де ла Герш? Так он в Швеции? - спросил Жан де Верт с притворным удивлением.
Адриен схватила Арнольда за руку:
- Но, сударь, это невозможно! Он не мог этого сделать, он не виновен! Господин де ла Герш - сама честность. Убить его - это убийство!.. Его не казнят!.. Он ошибается! О, скажите же мне, что он ошибается!
Арнольд отвернулся, чтобы не видели, что он плачет. Адриен подбежала к г-ну де Парделану:
- Вы спасете его? Спасете? - умоляла она. - Вы же знаете его теперь, вы полюбили его, вам говорили, как он сражался в Ла-Рошеле?.. Вы не позволите умереть такому отважному дворянину!
- Да, да! Все, что в человеческих силах, я сделаю, ответил г-н де Парделан.
- И я вам помогу! - заверил его Жан де Верт.
- Тогда поторопитесь! - сказал Арнольд. - Счет идет на часы.
Адриен порывисто взяла за руки г-на де Парделана:
- Скорее идите к канцлеру Оксенштерну! Это самый влиятельный из министров: в отсутствие короля он его замещает.
И она выбежала из комнаты в сопровождении г-на де Парделана.
Диана не сводила глаз с Жана де Верта.
- А я, - сказал барон. - Попрошу содействия моих друзей.
- Ах, ничтожество! Он все это знал! - прошептала Диана.
И она вздохнула, подумав о том, что если бы Рено был в Швеции, этой бы страшной беды не случилось бы с Арманом-Луи.
Через некоторое время Адриен и г-н де Парделан вошли в кабинет канцлера.
Адриен сразу же упала в ноги влиятельному министру.
- Господин де ла Герш!.. - выпалила она.
И больше говорить она не могла, у неё пропал голос. Канцлеру уже было известно все, что произошло накануне. Он знал подробности дела и предвидел страшный приговор, который должен был покарать арестованного. В преддверии будущей войны, когда дуэли, как эпидемия, поразили шведскую армию, возможно ли было, - если требовалось поддерживать дисциплину, - нарушать закон и отменить приговоры? Такого мнения придерживался канцлер, а политическая обстановка придавала ему ещё больше твердости и суровости.
Однако отчаяние м-ль де Сувини взволновало его. Он поднял её с полу.
- Еще не все потеряно. Король может смилостивиться, - сказал он.
- Ах, если бы король был в Карлскроне, разве я была бы здесь? воскликнула Адриен.
