– Регент помиловал нас! – вскричал толстяк Ориоль, не в силах сдержать восторга.
Гонзага лишь пожал плечами.
– Не забудь поблагодарить Филиппа Орлеанского по приезде, – сказал он, – если желаешь окончить свои дни в темнице. Он любит нас по-прежнему и готов даровать нам прощение, как только мы перейдем в лучший мир.
В первое мгновение всем приспешникам принца пришла в голову та же мысль, что и Ориолю. Лица их расцвели улыбками; однако обрадовались они слишком рано – тем тяжелее оказалось разочарование.
Филипп Мантуанскяй окинул зорким оком мертвенно-бледных сообщников и спросил, не давая себе труда скрыть пренебрежение:
– Что такое? Вспомнили о королевской полиции и сразу коленки задрожали? Регент развлекается, ему не до нас. Машо полагает, что мы за тридевять земель, – ему и в голову не придет искать нас у себя под боком… Когда кошки спят, мыши танцуют!
Никто не улыбнулся этой шутке.
Гонзага же, полюбовавшись их растерянным видом, продолжал:
– Нас ждет восхитительная пляска смерти: одно неверное движение – и птичка в когтях… Похоже, вам не очень улыбается подобная перспектива, мои храбрецы?
– Мы рискуем потерять уши, – прошептал Носе.
– Прикрывай их хорошенько, мой милый. Мои уши стоят побольше твоих, однако я за них совершенно не опасаюсь.
– Едва мы ступим за ворота, – вмешался Монтобер, – как нас опознают и схватят. К чему сравнивать нас с мышами? Мы ведь не можем забиться в норку!
– Придется научиться. У каждого будет своя роль и у всех – общая цель. Когда мы вновь соберемся вместе, господа, это будет не на пирушке с оперными певичками, как в былые времена. Обителью нашей станет погреб, но мы спустимся туда вовсе не за вином.
Унылые лица всех без исключения дворян ясно показывали, что их совершенно не прельщает жизнь грызунов в норе. Они предпочли бы, чтобы Гонзага потребовал от них чего-нибудь невозможного – хотя бы достать луну с неба.
– Неужели вы не хотите увидеть берега Сены? – с насмешкой промолвил тот. – Черт возьми! Мы сыграли пока лишь половину партии, и все козыри были на руках у Лагардера. Нас обвели вокруг пальца, зато теперь наш черед плутовать.
– Это опасная игра, – пробормотал Носе.
– Не буду спорить. Вполне возможно, что многие рухнут под стол. Ну и что? Главное, чтобы остался хотя бы один игрок… и тогда горбуну не взойти к алтарю со своей невестой!
Филипп Мантуанский с легким сердцем готов был принести в жертву приспешников, и те это смутно чувствовали. Вдобавок молодым дворянам претила мысль, что им придется прятаться в Париже – там, где свободно расхаживает маркиз де Шаверни. Теперь они готовы были примириться с лондонским туманом.
