Он полузакрыл глаза от мучительной боли, вызванной этим пониманием. Но боль все еще продолжала расти внутри него — пока он внезапно не почувствовал, что его схватили за локоть, вынудив остановиться. Его заставили повернуться, и он увидел перед собой лицо Аманды.
— В чем дело? — спросила она.
Он открыл рот, чтобы сказать ей, но не мог говорить. Ему настолько сдавило горло, что он не мог произнести ни слова.
Аманда прижалась к нему.
— Мой самый-самый дорогой. В чем дело? Ты мне скажешь?
Хэл инстинктивно обнял нее. Аманда была единственным звеном, которое связывало его с людьми; выпустить ее означало потерять не только жизнь, но и всю вечность, все что было прежде и наступит после. Его голос прозвучал отрывисто и хрипло.
— Я потерял мой народ...
Это было все, что он смог произнести. Но она каким-то образом сумела понять то, что мучило его. Она отвела его сторону от дороги, туда, где их не могли увидеть. Там она заставила его сесть, прислонясь спиной к стволу дерева, и тесно прижалась к нему — как будто он был сильно простужен и она могла согреть его своим телом. Хэл обнял ее, и они лежали, не говоря друг другу ни слова.
После долгого молчания Аманда заговорила.
— Послушай меня, ты ничего не потерял. — Ее голос был негромким и мягким, но уверенным.
— Я тебя слушаю. — В его голосе звучали слезы, которые он не способен был выплакать. — Сначала я продал свой народ, заключив смертельный контракт; а затем потерял его.
— Ты не сделал ни того, ни другого, — продолжила она все тем же мягким, ровным голосом. — Помнишь, когда ты прибыл на Дорсай, чтобы уговорить наш народ выделить людей — для помощи в защите Земли?
— И встретился с тобой, — сказал он.
— Ты встретился с Серыми Капитанами, а я была среди них.
— Ты организовала ту встречу, — сказал Хэл, — а я уговорил дорсайцев заключить контракт с Энциклопедией на защиту Земли ценой собственной жизни.
— Ты никого не уговаривал, — возразила Аманда. Тон ее голоса ничуть не изменился. — Ты же позабыл, что возможность гибели всегда предусматривалась любым контрактом при найме дорсайцев на военную службу? Из тех, что встретились с тобой, только двое — не считая меня самой — ни разу не побывали в бою. Ты думаешь, что мужчины и женщины, перед которыми ты выступал (даже если не считать этих троих), не осознали, причем давным-давно, что когда-нибудь им придется столкнуться с Иными? Вопрос был только в том, где и как.
Она приостановилась, как будто для того, чтобы Хэл обдумал сказанное ею.
