— Вон в той избе, — показал он пальцем, — только зря пойдешь ноги бить, она жадна, ужас как.
— Ничего, как-нибудь разберусь. Ты со мной пойдешь?
— Я? Очень надо, я спать лягу и тебе советую.
Спать я не хотел и пошел раскалывать Лесовичку.
Изба ее находилась немного на отшибе от общего ряда домов, ближе к лесу, отсюда, вероятно, и такое странное прозвище. Я прошел деревенской улицей, нашел тропинку к нужному подворью и минут через пять уже стучал в низкие двери избы.
— Кого еще Бог принес? — послышалось изнутри.
— Можно хозяйку, — громко сказал я.
— Сейчас, подожди, — откликнулся тот же голос, и на пороге показалась старая женщина в темном сарафане с простоволосой головой. Увидев незнакомого человека, она вскрикнула и спряталась за дверь, уже оттуда спросила:
— Тебе чего надобно?
— У вас можно купить какой-нибудь еды? — спросил я.
— А ты кто таков и как здесь очутился?
— Проезжий, остановился у вашего соседа, — слегка слукавил я, чтобы не ссылаться на непутевого Павла.
— И чего тебе нужно? — продолжила допрос Лесовичка, так и не выходя из избы.
— Еда нужна, масло, хлеб, можно курицу.
— Нету у меня ничего, сама впроголодь живу, — сердито сказала женщина.
— Я хорошо заплачу, — посулил я, почувствовав в голосе Лесовички некоторую неуверенность.
— Сколько? — быстро спросила она.
— Три московки.
— Пять за курицу, за хлеб и молоко отдельно.
— За все пять, и еще масло. Не хочешь, пойду дальше.
— Шесть! — сказала она, выглядывая в дверную щель. — Только из уважения!
— Пять московок и полушка, — твердо сказал я, чтобы излишней сговорчивостью не дать ей нового повода к торгу.
— Жди, — сказала хозяйка и плотно захлопнула дверь.
Как я и предвидел, деньги всегда деньги, даже в глухой деревне. Лесовичка не только продала мне все, что я просил, но самолично зарезала и ощипала курицу. Впрочем, думаю, для того, чтобы оставить себе пух и перо. Баба, Павел был прав, оказалась на редкость жадная.
Нагруженный припасами, я вернулся к своему тунеядцу и застал его крепко спящим под овчинным тулупом.
— Эй, Павел, — позвал я, — есть будешь?
Храп под овчиной тотчас прекратился и показался любопытный глаз.
— Шутишь или правда что достал?
— Вставай, нужно курицу сварить.
— Нет, так мы не договаривались, — расслабленно казал он, — я думал, уже все готово!
Я подумал, что зря связался с таким лодырем. Конечно, художественная натура — это хорошо, но в лес-то идти все равно придется. Однако решил просмотреть, чем, в конце концов, все это кончится, и начал разбираться в нехитром крестьянском хозяйстве. Пока я разводил в печи огонь, хозяин искусно изображал крепко спящего человека, но когда вода в котелке закипела, и пленительный аромат варящейся курицы распространился по избе, не выдержал и сел на лавке.
