Фацио и Галлуццо вернулись, когда уже стемнело, и комиссар их отчитал:
– Ну ничего себе! Вы, однако, не торопились!
– Мы-ы?! – заспорил Фацио. – Разве вы не знаете, из какого он теста, этот лейтенант? Прежде чем пальцем дотронуться до покойника, он дожидался приезда судьи и доктора Паскуано. Уж кто не торопился, так это они.
– Ну так что?
– Покойник сегодняшний, свеженький. Паскуано сказал, что между убийством и телефонными звонками даже часу не прошло. В кармане у него имелось удостоверение личности. Звать Гулло Пьетро, лет сорок два, глаза голубые, волосы светлые, цвет лица розовый, место рождения – Мерфи, место жительства – Фела, улица Маттеотти тридцать два, женат, особых признаков не имеется.
– А почему б тебе не поступить на службу в ЗАГС?
Фацио с достоинством пропустил провокацию мимо ушей и продолжал:
– Я поехал в Монтелузу, навел справки в архиве. Этот Гулло в молодости не натворил ничего особенного – две кражи, одна драка. Потом взялся за ум, по крайней мере, по видимости. Торговал зерновыми.
– Я вам по-настоящему признателен, что вы согласились принять меня тут же, – сказал Монтальбано директору, который вышел открывать ему дверь.
– Ну что вы! Ничего, кроме удовольствия, это мне не доставляет.
Он впустил его, провел в гостиную, пригласил усаживаться и позвал:
– Анджелина!
Возникла крохотная старушка, заинтригованная неожиданным визитом, аккуратная, чистенькая, очки с толстыми стеклами, за которыми блестели глаза, живые и очень внимательные.
«Богадельня!» – сказал себе Монтальбано.
– Позвольте мне представить вам Анджелину, мою жену.
Монтальбано отвесил ей восхищенный поклон, ему были очень по душе женщины преклонных лет, которые и сидя дома заботились о декоруме.
– Я надеюсь, вы простите, что я расстроил ваш ужин.
– Что значит расстроили! Напротив, комиссар, у вас есть какие-то дела?
– Никаких.
– Почему бы вам не остаться поужинать с нами? У нас еда все для старичков, нам желудок перегружать нельзя: тыква и петушки с оливковым маслом и лимоном.
– Ничего не может быть лучше.
Синьора вышла счастливая.
– Я вас слушаю, – сказал директор Бурджио.
– Мне удалось установить, в какой период произошло убийство.
– А-а. И когда это случилось?
– Наверняка между началом сорок третьего и октябрем того же года.
– Как вам удалось до этого дойти?
– Просто. Собака из терракоты, как нам сказал бухгалтер Бурруано, была продана после Рождества сорок второго года и, значит, предположительно, уже после Крещения сорок третьего; монеты, найденные в миске, вышли из оборота в октябре того же года.
