– А вы, если б у вас оказалась такая возможность, пошли бы воевать в Сало вместе с немцами и Социальной республикой? [9] – огорошил он однажды внезапным вопросом Монтальбано, который по-своему любил его. Да, потому что в гигантском коловращении взяткодателей, взяткобрателей, вымогателей, получателей конвертиков с вложениями, округлителей зарплат, обманщиков, воров, лжесвидетелей, к которым ежедневно добавлялась все новые, комиссар с некоторых пор начал питать теплые чувства к людям, которых он знал за неисправимо порядочных.
Он видел, что, задавая вопрос, старик словно обессилел, морщин на лице стало больше, а взгляд затуманился. Тогда он понял, что этот же самый вопрос Мизурака задавал себе тысячу раз и так не смог найти ответа, а потому, наверно, не стал вырывать его из комиссара.
– Алло! Вы еще здесь? – спросил раздраженный голос Мизураки.
– Говорите, кавалер.
– Мне припомнилась позже одна вещь, потому-то я о ней не сказал, когда приходил давать показания.
– Кавалер, у меня нет никаких оснований в этом сомневаться. Я вас слушаю.
– Странная вещь, которая со мной случилась, когда я почти подъехал к универсаму, но в тот момент я не придал значения, был вне себя и кипел, потому что есть тут разные сволочи, которые…
– Так вы мне скажете?
Если предоставить ему возможность, кавалер чего доброго еще начнет от основания фашистской партии.
– По телефону нет. Лично. Это вещь страшно важная, если я видел как следует.
Старик считался человеком, который говорил все как есть, не склонным преуменьшать или преувеличивать.
– Касается ограбления супермаркета?
– Понятное дело.
– Вы уже кому-нибудь об этом говорили?
– Никому.
– Я вас прошу. Рот на замке.
– Обижаете! Могила. Завтра спозаранку приду к вам в присутствие.
– Кавалер, позвольте вопрос. А что вы делали в такой час в машине, один и злой? Знаете, что в определенном возрасте нужна осторожность?
– Возвращался из Монтелузы. Там было собрание провинциального руководства, и я, хоть в нем и не состою, хотел присутствовать. Никто не посмеет закрыть дверь перед носом у Джерландо Мизураки. Необходимо воспрепятствовать тому, чтобы наша партия потеряла доброе имя и честь. Она не может делить власть с этими политиками-ублюдками и детьми ублюдков и вместе с ними издавать декрет, который позволит выйти из тюрьмы сукиным детям, растащившим по нитке нашу родину! Вы должны понять, комиссар, что…
– Собрание затянулось допоздна?
– До часу ночи. Я хотел продолжать, но остальные были против, валились с ног. Ну и народ нынче пошел.
