— Я вижу, хорошие обычаи вами не забыты в мое отсутствие, — произнес он, вдыхая аромат дичи, — свидание с вами в этом будуаре делает меня моложе на шесть недель. Боже, как скоро старятся в наше время! Таким, каким вы меня видите, дорогая Сидализа, я могу сойти за своего дедушку. А уж как я благоразумен, если б вы знали! Последние две недели во мне слились воедино мудрость Соломона и опытность Нестора: я сплю, как все, не делаю долгов, не дерусь на дуэли. Я чувствую себя таким старым, таким старым, что иногда мне хочется купить седой парик, серую униформу и отправиться в деревню на должность тамошнего старосты.
— Все переменится, теперь я с вами, — смеясь, сказала Сидализа.
— Надеюсь. Но должен предупредить, что вам придется постараться.
— Ну-ну, неужели вы хотите убедить, что разучились лазать по балконам?
— Нет, но помочь немного не мешало бы. — Скромный вид Поля, по его мнению, должен был убедить и Фому неверующего. — А вот вы, моя красавица, так ловко ведущая допрос, вы-то почему оставили Париж?
— Не спрашивайте, не желаю отвечать!
— Нет, нет, напротив, хочу знать!
— Ну, ладно. Дело вот в чем. Раз, встав утром с постели, мне вдруг захотелось видеть вас, а вечером я уже выехала. Вы маг, прости Господи: ведь уже шесть месяцев, как я вам верна. Колдовство, да и только!
— Тихо, не говорите этого, иначе меня и вправду примут за чародея.
— Да, но против вас ничто не помогает. Борьба с собой мне надоела, и вот я здесь.
— А что скажут ваши коллеги из театра, актеры труппы его величества?
— Пусть говорят, что захотят.
— А господин гофмейстер двора?
— Сначала по своей привычке поворчит, потом я его поцелую…
— По вашей привычке…
— Я докажу ему, что вынуждена была уехать из-за его плохого обращения со мной. И он ещё попросит у меня прощения.
— И вы, конечно, его простите?
— Как быть, ведь я такая добрая!
— В этом никто не сомневается. — Поль кивнул.
Сидализа облокотилась о стол, оперлась подбородком на ладони и пристально посмотрела на Поля.
— Уж не собираетесь ли вы пожаловаться по этому поводу? — спросила она.
— О, я тут не судья. Нельзя быть в одно время и обвиняемым, и обвинителем.
Розовые пальчики Сидализы кончиками коснулись шампанского из бокала и стряхнули жидкость на лицо Поля. Не ожидавший нападения воин потерпел второе поражение подряд.
— Война объявлена, — вскричал он. — Я требую удовлетворения.
Он отшвырнул кресло, чтобы кинуться за вскочившей Сидализой, но задел подсвечник — и все погрузилось во мрак.
