Росс, как вы теперь можете догадаться, был писателем. До тридцати с небольшим он преподавал, а потом после многолетних попыток ему таки удалось опубликовать свой роман. Книга имела некоторый успех, поэтому он бросил преподавание и с тех пор отказывался заниматься чем-то еще во имя чистоты искусства. Его романы пользовались все меньшим и меньшим успехом, так что он остался буквально без гроша в кармане. Теперь было похоже, что его издатели собирались окончательно избавиться от него.
Его счастье, что у него был я. Он жил за символическую плату в одном из принадлежавших мне домов, и я постоянно ссужал ему деньги на, мягко говоря, очень большой срок. Хотя все в нашей семье знали об этом, никто никогда не упоминал об этих трансакциях. Как многие бедняки, Росс болезненно воспринимал любые разговоры о деньгах.
Мы все закурили.
– Что слышно от твоих издателей? – бодро спросил я.
– Уж эти мне бесхребетные Тэтчеры, – проворчал Росс, который в раздраженном состоянии обычно становился многословным. – Они не понимают произведений, написанных со страстью и воображением, если только…
– На мой взгляд, последняя твоя книга была очень хороша, – храбро прервала его Элен, явно желая перекрыть привычный поток обличительной речи. По правде сказать, романы Росса были не в ее вкусе. Они имели неприятное обыкновение заканчиваться самоубийством главного героя. – Нет, в самом деле очень хороша – по-своему.
Ее слова вызвали у меня усмешку. Элен наивно полагала, что никто не разгадал ее маленькой хитрости. Не сознавала, сколь убийственны ее слова.
– Премного благодарен, – сказал Росс глубоко несчастным голосом, говорившим, что он все прекрасно понял. – Ты очень любезна
Мы сочувственно смотрели на него. Он был крепкого сложения, но очень небольшого роста и, приходя в возбуждение или в ярость, начинал подпрыгивать, как драчливый петух. С другой стороны, он мог часами сидеть совершенно неподвижно, погрузившись в размышления. Черная густая борода была даже чрезмерной компенсацией за сияющую лысину. Довершал портрет украшенный красными прожилками нос отчаянного пьяницы.
Невзирая на неприглядную внешность и постоянное безденежье, Росс имел большой успех у женщин, и я могу понять почему. В нем было нечто, что не может не привлекать. Его глубоко посаженные темные глаза были то мечтательно задумчивы, то пылали огнем. Впрочем, насколько быстро их пленяло его обаяние, настолько же быстро его угрюмая одержимость вызывала в них охлаждение. С каждым таким дезертирством он еще больше мрачнел.
