Те двигались вперед, как зачарованные — не оглядываясь, не прислушиваясь к происходящему вокруг, не стремясь скрыть звук шагов. Зализа начал потихоньку сокращать расстояние, перестав бояться, что заметят.
Отмахав немногим меньше двух верст, колдуны остановились на небольшой полянке, сгрудились кучей, и опричник увидел, как изо ртов у всех повалили дымы. Чухонские чародеи створили нечто непонятное, но наверняка — страшное и гнусное. Возможно, накладывали порчу на здешние воды и земли, на людей и правителей, изводили текущую по Святой Русь божью благодать. У Зализы остро засосало под ложечкой, страшной судорогой свело живот.
— Изводят, — понял он, сатанея от катящегося со стороны колдунов ужаса. — Детей и сестер наших изводят, жен и матерей.
Холодной, как колодезная вода, рукой, он сжал рукоять сабли и потянул ее из ножен.
— Руби их, — приказал опричник тихим, словно утренний туман, голосом, но его услышали все — и засечники почти одновременно кинули своих лошадей в стремительный галоп.
Ха! Ха! Ха! — весело мелькал клинок мчащегося первым Зализы, и Семен видел, что плоть колдовская такая же мягкая и податливая, как и у обычных людей, чародеи состоят из тех же мяса и костей. Промчавшись до конца поляны и уложив троих из них, опричник почти успокоился, развернул коня, увидел, как взметнулись клинки над последней уцелевшей девкой:
— Нет, не трожь! — крикнул он, но слишком поздно — стальные клинки растерзали мягкую плоть, превратив ее в кровавое месиво.
— Эх, вы! — укоризненно покачал опричник головой, подъезжая к березе и вытирая саблю собранной в горсть листвой. — Полонянина ни одного не оставили! Кого про шабаш ныне спросить? Кого про связи с новгородцами пытать?
— Так, воевода… — оглянулся за поддержкой на соратников Осип. — А кабы она сглаз положила?
— Так бы и сняла! — отрезал Зализа, и воины с облегчением рассмеялись.
Страх с души спал. Им удалось без труда порубить семерых колдунов: стало быть, и другие отнюдь не неуязвимы. Был бы клинок остер, да рука тверда — и никакое чародейство не поможет задумавшим крамолу предателем.
— Будет язык, Семен, — заверил опричника Василий. — Сегодня же и будет.
— Снова пал идет, воевода! — вытянул Осип руку в сторону колдовского стана. — Никак еще раз деревню жгут?
Зализа молча толкнул пятками коня и помчался к поднимающемуся в небо столбу дыма.
