Мы привели отзыв Грина о Марло полностью, ибо этот документ представляет исключительно большой интерес. Чего только в нем нет: это и философский трактат, и политический донос, и религиозное покаяние, и обращение к бывшему другу. Нетрудно увидеть, что в кругах драматургов было распространено вольнодумство. Шутка ли сказать, и Марло и Грин были атеистами! У них была кощунственная политическая философия и этика, отрицавшие общепринятые законы. Правда, Грин теперь покаялся во всем этом, но Марло продолжал упорствовать. Для нас небезынтересно, что зачинатель ренессансной драмы в Англии, крупнейший из предшественников Шекспира вдохновлялся вольнодумными идеями, шедшими вразрез с господствующей официальной религиозной и политической идеологией. Остается еще сказать, что последняя строка обращения Грина к Марло оказалась пророческой: «…ты не знаешь, как скоро придет за тобой смерть!»
Затем Грин обращался с советом к своему другу и соавтору Томасу Нэшу, с которым мы уже знакомы. Нэш славился среди современников своими сатирическими сочинениями. К нему Грин обратился со следующими словами: «Заодно с тобой я обращаюсь к молодому Ювеналу, этому едкому сатирику, который недавно написал вместе со мной комедию. Милый юноша, могу ли я посоветовать тебе, — будь осторожен и не создавай себе множества врагов своими горькими речами; обличай суетных людей, ибо ты умеешь это делать, как никто другой; но, обличая, не называй никого по имени, потому что, если ты назовешь хоть одного, оскорбленными сочтут себя все». Как это нередко бывает, давая советы другим, Грин тут же сам нарушает преподаваемые им правила. Он рекомендует Нэшу не заниматься критикой других, в частности ученых писателей, и советует ему не слишком широко пользоваться пером для обличения. И это пишет человек, предающийся именно данному занятию!
Следующий на очереди поэт, романист, драматург Томас Лодж. Его Грин характеризует самым лестным образом в той мере, в какой это касается дарования; оно у него, по словам Грина, немалое. Он ограничивается практическим советом Лоджу: «Я готов был поклясться чудотворным Святым Георгом, если бы это не было бы святотатством, что ты не заслуживаешь лучшей участи, пока будешь заниматься столь низким делом». Таким низким делом теперь Грин называет ремесло, которому он сам отдал немало сил: писание пьес для актеров.
Грин был в большой обиде на актеров, считал себя и других драматургов жертвой их эксплуатации и мечтал о том, чтобы проучить их, а для этого, как ему казалось, надо было перестать писать для них пьесы. Лишь таким образом можно будет заставить актеров оценить значение драматургов. Впрочем, — мало того, что актеры наживаются за счет драматургов, — появился один актер, который сам начал писать пьесы. Это, в глазах Грина, вообще является большой опасностью, ибо комедианты настолько обнаглели, что рассчитывают обойтись без драматургов с университетскими познаниями. Имея в виду асе это, Грин обратился ко всем трем сотоварищам по литературной профессии, увещевая их перестать писать для театра.
