- Тут же кнопки, они под сучки закамуфлированы! Это же джойстик!
Когда я в очередной раз сумел оторваться от миски, Катька сидела верхом на метле, вися в воздухе безо всякой опоры, и упиралась головой в потолок.
- Ты чего, на своей косе повесилась? - я снова попытался сострить, но на меня никто не обращал никакого внимания.
Командор оседлал вторую метлу, делал какие-то манипуляции с черенком, но все равно был прикован к полу законом всемирного тяготения. Ленка старалась отнять у него метлу, аргументируя, что они, метлы, слушаются только женщин. Лёха дергал за прутики Катькину метлу, нетерпеливо намекая, что он - следующий.
- Ребята, пошли на улицу, - кричала Ленка, продолжая вырывать черенок из рук командора. - Тут тесно и душно! А там и полетаем!
"Ну, вот и "белочка", - подумал я. - Вроде и не алкаш, да и вообще почти не пьющий, а поди ж ты!"
В избе стало тихо. Я тоже оторвал свое не очень послушное тело от лавки и вышел на свежий воздух, едва не рухнув с крыльца. Дождь кончился, светила луна. Воздух был тих и недвижим, пахло влажной хвоей. А над верхушками деревьев кружили на метлах Катька и Ленка. Командор, задрав голову вверх, носился по поляне, размахивал руками и заплетающимся языком долдонил:
- Я запрещаю полеты! Вы не прошли медкомиссию! Срочно сдайте кровь на реакцию Раппопорта!
Это он, конечно, из зависти.
- Метлы реально только девчонок слушаются, - пояснил мне Лёха. - Под мужиками они не летают.
- Мы с тобой как две ведьмы, да, Ленк? - сказала Катька, делая изящное пике к нашим головам.
Мы пригнулись, но Катька уже взмыла вверх.
- Слушай, Кать! - сказал Лёха. - У меня сегодня в пороге надувную подушку вырвало из спасжилета, слетай вниз по реке, может, где увидишь!
- Не могу! Метла только возле избы летает! Радиус действия этой вот поляной ограничен!
- Жаль! - сказал командор. - А я думал, вы с Ленкой в магазин слетаете…
- Кстати, - заметил Лёха, - Там, в баклажке, кажется, кое-что осталось.
- Отлично! - заявил командор. - Пошли. Пойдешь?
Это уже относилось ко мне. Я ответил, что с меня хватит, и что еще немного проветрюсь. Я спустился к реке в надежде, что шум переката и свежий бриз с воды окажут свое отрезвляющее воздействие. Луна светила, дул ветерок, где-то кричала ночная птица. Река шумела, как и моя голова, в которой была полная каша.
Глюк или не глюк? - Вот в чем вопрос! Ответа на него я, как и следовало ожидать, не нашел, мне стало зябко, и я вернулся в избу. В избе было темно, я посветил фонариком. Ребята уже вовсю дрыхли, упакованные в спальные мешки, прямо на полу: девчонки по одну сторону стола, парни - по другую. Мне места, конечно, не оставили, черти! Эгоисты! Лавка была очень узкая и неудобная. Лечь на стол я не захотел из суеверных соображений, чай еще не покойник, да и посуду убирать поленился. Попробовал устроиться на печке, ведь в старину спали же люди на печках. Но дело в том, что мы погорячились и натопили ее так, что больше пяти минут я выдержать не смог, я не пирог, чтобы меня выпекать. И куда бедному христианину податься? Прямо хоть иди на улицу и ставь палатку…
