«Пора в аду» — прощание с «алхимией слова», с «сезоном лжи», с «адским летом». Закончив «Пору в аду» в августе, он говорит об «осени», о новом «сезоне». Прощаясь, Рембо не расстается с надеждами, осень для него «канун». Феноменальная решительность, безапелляционность разговора о «ясновидении» сама по себе как будто обещала обновление. Тем более что в последнем произведении продолжал звучать мотив перемен («изменить жизнь»). Даже композиция «Поры в аду» может служить подтверждением мысли о поиске, о надежде.
«Пора в аду» может показаться результатом спонтанного, стихийного акта, внезапного прорыва чувств, захлестнувших поэта и смявших его естественную потребность в организации эмоционального потока. Но Рембо был и оставался поэтом во всем, что создал. Даже в «Поре в аду» есть своя система и своя завершенность. Если «Пора» и не стихотворение в прозе, то проза поэтическая, с членением на ритмические единицы — «главы», «строфы» и «строки», с употреблением различных риторических приемов и оборотов, многообразной интонацией, звуковой окраской речи. И со своей внутренней динамикой, которая определяется одновременно путешествием по аду и оценкой этого путешествия. В «Поре» есть нечто вроде «сюжета», есть движение от признания («я оскорбил красоту») к показаниям, от показаний к приговору и прощанию, с выражением надежды на помилование («и мне будет дозволено владеть истиной»). «Пора в аду» — судебный процесс над поэтом, грешившим «ясновидением», и одновременно показ этих грехов — от причудливой любви к Верлену, от диалога с «адским супругом» до стихотворений, играющих роль компрометирующих «ясновидца» документов.
Такая динамика как будто предвещает счастливый исход этого дела, вызывает надежду на исправление, излечение тяжелобольного «ясновидца». Прощаясь с «ясновидением», Рембо не прощался с поэзией, как и с утопиями, с надеждами — «быть современным». Но что это означало? Возвращение? В «Поре в аду» поэт немилостиво обошелся не только с «ясновидением» — весь свой путь Рембо поставил под сомнение. Да и не в правилах Рембо было возвращаться.
Мечась по Европе, Рембо искал себя. Очевидно, не нашел, поскольку к поэзии не возвращался, а вскоре покинул Европу. В 1880 году Рембо добрался до Кипра, до Египта, потом до Адена — крайней южной точки Аравийского полуострова. В самом конце года он оказался в г. Хараре, в Эфиопии (Абиссинии), надолго, во всяком случае, на всю оставшуюся жизнь — на последнее десятилетие жизни. В начале 1891 года начались невыносимые боли в правой ноге. Рембо перевезли в Марсель, там ампутировали ногу, он вернулся к матери, однако болезнь быстро прогрессировала, и в ноябре, в марсельской же больнице, Рембо умер от саркомы.
