— Ну что же ты встал? — тихо сказала Марина. — Или ты боишься?
— Ничего я не боюсь, — пожал плечами Боровский и шагнул в открывшийся проход.
Марина скользнула за ним, прикрыла дверь и закрыла ее на замок.
— Здесь темно, — сказал Боровский, силясь разглядеть в темноте стены и обстановку кабинета (а то, что это был именно кабинет, он понял по длинному полированному столу, поблескивающему в тусклом свете фонарей, струящемся в незашторенное окно).
Марина улыбнулась, блеснув белоснежной полоской зубов.
— А ты хочешь, чтобы был свет?
— Да нет, — сказал Генрих.
— Тогда заткнись и иди ко мне!
Она схватила его за руку, с силой привлекла к себе и крепко поцеловала в губы.
Генрих, мгновение поколебавшись, обнял Марину за талию. Какое-то время они целовались. Затем опытная и умелая рука Марины скользнула по животу Генриха и остановилась на ширинке брюк.
— Парни называют меня рыжей бестией, — тихо сказала Марина. — Ты хочешь меня?
Голос у нее был возбужденный и хриплый.
— Я? Конечно. Но… сюда могут войти.
И вновь ровная полоска Марининых зубов блеснула в сумраке кабинета.
— Не войдут, — сказала она. — Ключ есть только у меня.
Генрих немного помолчал, потом спросил:
— А где мы?
— В красном уголке, — ответила Марина. — Я председатель поселкового комитета комсомола. — Она нежно поцеловала его в мочку уха и прошептала: — Не бойся, милый, сюда никто не войдет. Делай со мной все, что хочешь.
Генрих кивнул и снова обнял Марину. Целуя девушку, он запустил руку ей под кофточку и обхватил ладонью грудь, а другую руку просунул за резинку юбки, продвигаясь все ниже и ниже. Он почувствовал пальцами упругую ягодицу Марины, погладил ее по бедру, потом, продолжая целовать «рыжую бестию», скользнул пальцами по шелковистым волосам ее лобка. Сердце Боровского учащенно забилось, и в тот же момент он вдруг почувствовал где-то в глубине души нарождающуюся панику. Дело было в том, что он не чувствовал возбуждения. Вернее — он не чувствовал должного возбуждения. Марина уже успела расстегнуть молнию на его ширинке и теперь обхватила пальцами его естество. Однако это обстоятельство не произвело на Боровского должного эффекта.
До сих пор Генрих никогда не был с женщиной настолько близок. И вот ему предоставился реальный шанс расстаться с опостылевшей девственностью, и он вдруг испугался, что не сможет сделать все так, как нужно.
Паника нарастала. Марина почувствовала, что с кавалером что-то не так. Она отпрянула от Боровского, посмотрела ему в лицо и удивленно спросила:
