Ждем света и земные видим сны.
И снится нам…
— О! — сказал вдруг Риневич. — Кажется, к нам приближается таинственная незнакомка. Старик, соберись!
Генрих проследил за его взглядом и увидел приближающуюся девушку. Она была довольно высокая и вполне стройная (особенно в сравнении с «местным женским контингентом», как называл поселковых девушек Алик). Рыжеватые, всклокоченные по последней моде волосы, полнокровное конопатое лицо, белозубая улыбка и наглые зеленые глаза — вот как она выглядела, эта «таинственная незнакомка».
Алик прикрыл рот рукой и тихо проговорил, не глядя на Генриха:
— Интересно, кого она выберет? Если тебя, то у нее явно нет вкуса. А если меня, то…
Девушка подошла к парням вплотную, посмотрела на Боровского и с улыбкой сказала:
— Вас можно?
— Меня? — Генрих стушевался. — Э-э…
— Да можно его, можно, — сообщил Алик. — Но только за большие деньги.
— Вот как? А кому платить? — задорно спросила рыжая.
Алик ухмыльнулся и деловито сообщил:
— Мне. Я — его личный администратор.
— Трепло ты, а не администратор, — сурово осадил его Боровский. Потом отклеился от стены и сказал, обращаясь к девушке: — Пошли!
И двинулся к танцевальной площадке, где уже топтались, тиская друг друга в объятиях, несколько пар. Боковым зрением Генрих увидел, какими недобрыми взглядами провожают его поселковые парни. По всей вероятности, рыжая девчонка считалась у них местной красавицей. Эта мысль, наряду с шевельнувшейся тревогой, принесла Боровскому определенное удовольствие.
Дойдя до самого центра зала, Генрих обернулся и крепко обхватил девушку за талию.
— Ой, — тихо сказала она и улыбнулась. — А ты сильный.
Рыжая положила Генриху руки на плечи, и они стали танцевать.
— Ты из военной части, да? — спросила рыжая, стараясь заглянуть Боровскому в глаза.
Генрих сурово кивнул:
— Да.
— А как тебя зовут?
— Генрих.
Рыжая хихикнула.
— Это имя или кличка? — весело спросила она.
— Имя, — ответил Боровский.
— Ох ты! Ты что, немец?
— Скорей еврей.
— Еврей? — Девушка недоверчиво оглядела красивое лицо Боровского. — А вроде непохож. Мой папа говорит, что у евреев лица птичьи.
— Все правильно, птичьи, — подтвердил Генрих. Поднял брови и насмешливо спросил: — А разве я не похож на орла?
Рыжая засмеялась:
— Похож! Очень похож! А я — Марина. Красивое имя, правда?
— Правда.
— Знаешь, что оно означает?
— Морская, — сказал Генрих.
Марина радостно кивнула:
— Точно! Сразу видно, что ты умный. Не то что наши ребята. Увиваются за мной стаями, и с виду все приличные. А как всмотришься повнимательней — так все дураки.
