— Давайте перейдем к делу.
— Давайте, — согласился Поляков.
— Вы сознались в том, что убили Михаила Голикова и его жену. Вы также сознались, что устроили взрыв в квартире помощницы мэра Натальи Коржиковой. Вы сообщили следствию, что сделали все это по приказу вашего шефа Генриха Боровского. Но затем вы отказались от своих показаний. Так?
Поляков усмехнулся:
— У вас все правильно записано. Зачем же спрашивать?
— Вы сказали, что подписали показания под действием психотропных веществ, которые вам вкалывали во время допросов.
— Именно так.
Взгляд у Полякова был прямым, открытым и немигающим, как у змеи. Турецкому стало неприятно.
— Я встречался с вашей дочерью Катей, — сказал он.
— Вот как? И что она вам сказала?
— Она сказала, что вы в курсе многих дел Боровского. В частности, вы кое-что знаете о совместных проектах Боровского и Риневича.
— Это она вам так сказала?
Турецкий кивнул:
— Да. И я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что знаете об отношениях Боровского и Риневича.
Несколько секунд Поляков молчал, затем спросил:
— А зачем вам это?
Турецкий ответил:
— Я не знаю, убивали вы Голикова или нет. Я надеюсь, что следствие это выяснит. Но я знаю, что Боровский не сумасшедший и не такое исчадие ада, каким его пытаются сейчас представить. Я знаю, что ваш босс занимался благотворительностью, что сделал свою компанию прозрачной. Я уверен, что выстрелить в Риневича его побудили чрезвычайные обстоятельства. И я хочу выяснить, что это были за обстоятельства.
— Начальство вас за это по головке не погладит, — заметил Поляков.
— Скорей всего, да.
Поляков отвел наконец свой змеиный немигающий взгляд от лица Александра Борисовича. Он задумчиво посмотрел на свою руку, лежащую на крышке стола. Рука была сухая, темная и вся перевитая синеватыми венами. Продолжая изучать свою руку, Поляков заговорил глуховатым, негромким голосом:
— Я возглавлял службу безопасности «Юпитера». И по долгу службы мне не полагалось влезать в дела Генриха Игоревича. Но, конечно, будучи при Боровском, мне приходилось многое видеть и слышать. Не уверен, что я понимал все правильно. Ручаться не могу. — Он поднял взгляд на Турецкого и спросил: — Это вас не смущает?
— Не знаю, — пожал плечами Александр Борисович. — Начните рассказывать, а там я сам определюсь.
Турецкий достал из кармана сигареты. Поляков проследил за его движением и спросил:
— Вы собираетесь курить?
— Угу.
— Я не переношу табачного дыма. Если можно, повремените с этим.
