Плетнев осекся, наткнувшись на ледяной взгляд Турецкого.
— Что Ирина? — сухо спросил тот.
— Ничего.
— Договаривай, — потребовал Александр Борисович.
Плетнев сжал пальцы в кулаки и сказал угрюмым, непримиримым голосом:
— Посмотри, до чего ты ее довел. Она сама стала похожа на призрак. За последний год она постарела на пять лет. И все это из-за тебя!
— Вот это ты сказал зря, — глухо проговорил Турецкий, глядя на коллегу немигающим, тяжелым взглядом.
— Я не мог этого не сказать. Это было бы не по-товарищески.
Александр Борисович помолчал, потом отвернулся и тихо пропел:
А может быть, в притонах Сан-Франциско…
Он побарабанил пальцами по столу и глухо проговорил:
— Значит, вы с Ириной меня обсуждали.
— Да ничего мы не обсуждали. Это все мои собственные мысли. Ирину Генриховну сюда не вмешивай.
— Кажется, ты сам ее только что сюда вмешал, — напомнил Турецкий. Усмехнулся и задумчиво довел:
Лиловый негр вам подава-а-ал манто…
Плетнев сидел темнее тучи. По его лицу было видно, что он уже сожалеет о том, что начал этот разговор. Но что сказано, то сказано. Слово не воробей, как мудро изрек десять минут назад Турецкий.
— Ладно, — сказал Турецкий. — Хватит нам семейных трагедий и пасторалей. Давай к делу. Значит, ты твердо уверен в том, что Плотников — маньяк, который лютует в Москве полтора года, и что именно он убил Марину.
— Голову ставлю на отсечение, что это он, — твердо сказал Плетнев. — А у тебя есть сомнения?
— Да, видишь ли, не похож он на идиота. Назвать девушке свое настоящее имя, привести ее домой — а после этого убить, расчленить и бросить труп недалеко от своего дома. Если бы наш маньяк действовал именно так, его бы взяли еще на первом убийстве — тогда, полтора года назад.
— И на старуху бывает проруха, — возразил Плетнев. — Может, он и не собирался ее убивать. Пытался встать на путь исправления, и все такое. Может, даже действительно ее полюбил. Но потом она ему что-нибудь не то сказала, он и взбеленился. Психи — народ непредсказуемый.
Александр Борисович посмотрел на Плетнева насмешливым взглядом, словно тирада коллеги здорово его позабавила. Плетнев смутился.
— Я, конечно, не такой опытный сыскарь, как ты, — сказал он. — Но, по-моему, здесь случай очевидный.
— Не знаю, не знаю, — тихо проговорил Александр Борисович, задумчиво подергивая мочку уха.
— Так или иначе, но дело я закрыл, — твердо сказал Плетнев. — И больше слышать ничего не хочу о Марине Соловьевой.
— Что ж, дай Бог, чтобы мы о ней ничего не услышали, — задумчиво отозвался Турецкий.
