Элизабет кивнула, продолжая крошить кусок хлеба.
– И вы нашли свой способ помочь? – выпалила она.
Он насторожился:
– Что вы имеете в виду?
– Кто-то спустил с верхушки башни корзину с едой к окну леди Элизабет.
Нахмурившись, сэр Джон сказал:
– Ни я, ни мой помощник не делали этого.
Элизабет была разочарована; ведь если бы сэр Джон признался, то по крайней мере она бы знала, кто ее благодетель. А сейчас…
– Вы выглядите такой печальной, – пробормотал он. Сэр Джон опустился на один локоть, и его голова оказалась очень низко.
И совсем близко от Элизабет.
Он протянул руку, и она оцепенела, когда он дотронулся до ее щеки, позволив пальцам легонько скользнуть по ней. Но это прикосновение, вместо того чтобы успокоить Элизабет, словно воспламенило ее кожу. Она вздрогнула и попыталась поглубже вдохнуть, но вместо вдоха у нее вырвался какой-то всхлип. Сэр Джон снова провел рукой по ее щеке. У него была такая теплая рука! Ладонь казалась шершавой, но это только сделало прикосновение еще более приятным.
Его пальцы легонько скользнули по шее Элизабет; он притянул ее к себе, и ее лицо оказалось над его лицом. Мир Элизабет сузился настолько, что она видела лишь голубые глаза Джона, его приоткрытые губы и руку, которая поддерживала ее. Ее сопротивление было поколеблено, а затем и вовсе исчезло. Ей захотелось узнать, каково это – быть желанной женщиной. Это было головокружительное, странное, опьяняющее чувство.
Элизабет закрыла глаза, когда их губы соприкоснулись. Она ощутила вкус земляники и исходящее от него тепло. Его губы были удивительно мягкими, удивительно податливыми, они двигались по ее губам, порождая внутри тепло, которое переплавлялось в нечто новое. Его ладонь лежала на ее шее, тем самым не позволяя ей отстраниться, однако она не сердилась; в этом было что-то возбуждающее и бесстыдное, ей хотелось чувствовать себя совращенной.
Когда его язык вторгся между ее губами, Элизабет так удивилась, что нисколько не препятствовала этому вторжению; возросшее удовольствие стало для нее приятным сюрпризом. Джон немного повернул ее голову. Лишь чуточку поколебавшись, Элизабет встретила его язык кончиком своего языка. Джон застонал и притянул Элизабет еще ближе. Ее рука, лежавшая на его груди, ослабла, и грудь прижалась к его груди. В груди Элизабет заныло от сладостной боли. Мелькнула мысль, что он сможет дать ей то, что ей так нужно.
И одновременно с этим родились сомнения.
Когда пальцы Джона соскользнули с ее шеи и переместились к чепцу, она чуть отодвинулась назад, прервав поцелуй. Их губы все еще находились совсем рядом, рот Джона оставался влажным, дышал он так же прерывисто, как и она.
